Алексей перетащил свое кресло к шезлонгу, сел в него и уставился на чудо-сына.
– Хорошо. Тогда объясни мне, как мозг профессора математики очутился в теле моего новорожденного сына? – Малыш опять попробовал пожать плечами.
– Ты что, таким родился? – грустный кивок.
Отец выдохнул с шумом воздух.
– Тогда тебе я не особенно завидую. Маме говорить будем? – Ребенок в ужасе закатил глаза.
– Понял, – повторил отец, – мама и так не в восторге от твоего прогрессирующего развития, а тут и вовсе с катушек съехать может. Что же нам делать, а?
Минуты полторы он тщательно морщил лоб, но поскольку прагматичная его натура всегда брала верх над желаниями, то он лишь фыркнул и спросил:
– А может, пойдем в парке погуляем?
Ростислав кивнул. В Парке Горького он гулять любил. Особенно ему нравилось, когда отец брал его на руки и гулял вдоль набережной. Одетая в бетон Свислочь чем-то напоминала Яузу, на берегах которой он провел свое предыдущее детство. Как давно было сие, господа!
Родился Афанасий Поликарпович Переплут ажио в далеком тысяча восемьсот девяносто третьем году – почти век тому назад. Родился в семье интеллигентов. Отец – врач, доктор медицины, ученик самого профессора Пирогова – хирурга с мировым именем. Мать часто выезжала в Петербург читать лекции по психологии в Пажеском корпусе. Имела несколько работ по гуманитарным дисциплинам, сделавшим ее имя известным в некоторых европейских странах.
Сам Афанасий Поликарпович окончил в пятнадцатом году ни много ни мало Парижский университет, так называемую Сорбонну, получив диплом магистра физико-математических наук. Его без вопросов приняли в аспирантуру при Московском университете, а через год – в тысяча девятьсот шестнадцатом он защитил уже кандидатский минимум.
В восемнадцатом, в декабре, с ним лично беседует товарищ Дзержинский.
– Революции нужны грамотные люди! – напирает он. – Мы предлагаем вам должность ректора Московского университета.
– Уважаемый Феликс Эдмундович! – хмыкнул Переплут. – Всяк сверчок знай свой шесток. Самое большое, на что я согласен, – это должность доцента на кафедре физмата.
– Откуда такая скромность? – удивился председатель ВЧК. – Боитесь трудностей?
– Это не скромность, – неожиданно признался будущий профессор, – я еще жить хочу.
– Да что вы, в самом деле! – рассмеялся Дзержинский. – Мы же не звери – ректоров расстреливать!
– Да? – искоса взглянул на него Переплут. – А почему должность ректора предлагаете мне вы, а не Луначарский – наркомпрос?
