— Вообще-то ты похож на скандинава. Цветом волос и сложением.
— Я живу в Москве, — невпопад сказал я. И отодвинул стул, потому что вовсе не хотел, чтобы Буш смотрел на меня косо, когда вернется. Но и с Клавдией Ищенко ссориться было нельзя. «Положеньице!» — подумал я.
Когда планировалась эта операция, предполагалось, что придется иметь дело как с приезжими, так и с местными жителями, а потому студент должен быть приезжим сам. Почему именно из Москвы? Московский студент боек и общителен — это раз. Во-вторых, москвичи занимают в какой-то мере привилегированное положение — жители столицы! — и к ним относятся с большим уважением, значит, легче заводить знакомства.
— Ах, Москва! — сказала она. — Театры, концерты! Как я мечтала о жизни в столице!
— Не получилось?
— Все мой Ищенко! Искал тихой заводи, говорил: в Москве люди слишком на виду. И чего боялся?.. Ну ладно! Теперь я свободна. Как птица. Куда захочу, туда полечу! Или я уже стара? — спросила она с горечью.
— Вы прекрасно выглядите, — сказал я.
— А ты действительно ничего парень. Давай выпьем на брудершафт.
— Придет Генрих Осипович — и выпьем… Вот вы Стендаля любите, а литературу — вообще?
— Обожаю! Знаете, я скажу вам, в детстве я мечтала стать писательницей.
— А кем стали?
— Кем? Домработницей у мужа! — горько отрезала она.
И опять ясно обозначились у нее на лбу две морщины-трещинки: печать совместной девятнадцатилетней жизни с Тарасом Михайловичем Ищенко.
— «Шанель»? — спросил я; от нее шел сладковатый запах духов.
— Что?
— Вы употребляете «Шанель»?
— Ах это? Да, мне достали по знакомству один флакончик. Люблю шик!
— Дорогие духи, — заметил я.
— Плевать! Выпьем?
— Подождем все-таки Генриха Осиповича.
— Да? — сказала она капризно. — Мужская солидарность?
И встала, отошла к приемнику: стала крутить ручку настройки.
Вошел Буш, кинул быстрый взгляд сначала на нее, потом на меня и сказал:
— Странно что-то! Никого у них нет. Понятно, она сейчас гостит у родных на Смоленщине, но Суркин? Не пришел еще с работы? Уже шесть, он в это время всегда бывает дома. Очень странно, — опять повторил он.
— Шесть? — переспросил я. — Так мне пора собираться. Извините, что нарушаю компанию. Было очень хорошо. — И я встал: я хотел застать своих соседей по номеру, пока они не исчезли куда-нибудь на весь вечер.
— Ну вот еще! — Буш замахал руками. — Посидим, посидим еще! Выпьем! Ах да, вы не пьете. Клавочка, что же вы, наш гость заскучал?
— Генрих Осипович, — я слегка понизил голос, — мне, право, неудобно, у меня свидание, понимаете, я тут познакомился с одной… м-м… девушкой.
