— Не в духе, — сказал Ланский. — По вине этих лодырей. Ты почему, Слава, подсовываешь мне халтуру, и я всегда должен за тебя краснеть?..
— Где халтура? — побелел автор решающего контртуша.
Ланский развернул рулон на бильярдном столе.
— Здесь. — Он ткнул пальцем в бумагу. — Несоответствие символов. А здесь ошибка в записи оператора. А здесь вообще не хватает рабочего поля.
Лодырь Слава склонился над программой.
— Как это, как это? — бормотал он, водя пальцем по напечатанным строчкам. — Как я мог наделать столько ошибок?..
— Пошли, ребята, — сказал Рахметов.
Он отворил дверь с табличкой «Командир звездолета».
— Сейчас заканчиваем, — сказал Скворцов. Лицо радиста исчезло, и дверь медленно захлопнулась.
— Как командир командиру могу сказать следующее, — заявил Рахметов. — Уровень дисциплины на борту невысок. Особенно у радистов. На вашем месте я бы списал их в ближайшем порту.
— И куда рвется? — сказал Левин. — Видит же, что люди работают.
— Говорит, важное сообщение, — объяснил Бузенко.
— Важное? Тогда ничего, подождет. Продолжайте, товарищ Рахметов.
— Собственно, я уже все сказал. Мы произвели семь высадок в разных районах планеты. Собрано около ста тонн биологических образцов. Мы планировали еще одну посадку, на островах, и еще одну — на второй планете. Но из-за большого веса собранной коллекции ресурс катера исчерпан.
— Как же быть?..
— Ничего страшного. Ведь главное — результат, а не количество высадок.
— Это для вас. Для меня главное — план экспедиции.
— Ничего, — сказал Рахметов. — Скорректируем план — и все дела.
— Всыплют нам когда-нибудь за эти коррекции, — сказал Скворцов. — Ну ладно. Старт назначаю на послезавтра. Вами я вполне доволен. Мо-лод-цы.
— Так мы пойдем, — сказал Рахметов. Он встал, другие тоже. Дверь командирской каюты вновь заскрипела, и появилось лицо радиста.
— Можно?
— Заходите, — Скворцов сделал приглашающий жест. — Мне на вас жалуются. Советуют вас уволить.
— Срочное сообщение, — радист приблизился к письменному столу командира.
— Давайте.
Рахметов остановился в дверях. Скворцов взял из рук радиста листок бумаги, положил перед собой, надел очки и углубился в чтение. Выражение его лица менялось. Наконец он отодвинул листок, посмотрел сквозь очки на радиста и тихо сказал:
— Вы не могли показать это раньше?
— Я пытался, — возразил радист. — Но меня не пустили.
Скворцов заметил Рахметова в дверях каюты и позвал его кивком головы. Рахметов взял бланк, но уже знал его содержание не читая.
