— Старт, — повторил Рахметов.
На белом световом столбе катер приподнялся над почвой. Его пошатывало. Световой столб удлинялся. Словно кабина лифта, катер плавно поднимался вдоль отвесной скалы. Камни внизу плавились, шлифовались, превращаясь в жидкое зеркало, озаряющее небо. Облака стали ослепительными.
— В такие моменты кажешься себе богом, — сказал Рахметов. — Когда я работал на лунных трассах, я этого не чувствовал.
— Почему же? — возразил Левин. — Когда я был там на практике…
Облака взвизгнули по обшивке. Пейзаж провалился. Набирая скорость, катер уходил в небо. Планета запрокидывалась, становясь вертикальной стеной.
Катер уже вынырнул из атмосферы и двигался почти без ускорения, по широкой дуге выходя в точку встречи. Сверкая в лучах местного солнца, приближался «Петр I», похожий на памятник старины — Останкинскую телебашню. Катер поравнялся с отражателем звездолета. В громадном вогнутом зеркале сияли опрокинутые созвездия, потом там возник катер Рахметова.
Пятикилометровая металлическая поверхность кончилась. Десантный катер развернулся, полыхнув напоследок фотонным лучом. Скорости выравнивались. Впереди, в стене грузопассажирского отсека, открывалось бездонное отверстие причального туннеля.
Магниты тащили катер внутрь. Его корма вошла в темное жерло, и вскоре он опустился на пол ангара. Вверху гремели створки люков, закрывая выход во Вселенную. Прозрачный колпак через секунду раскрылся, выпуская людей наружу. Воздух на «Петре I», как на всех звездолетах, гоняли по замкнутому циклу, он был почти нормальным, к нему быстро привыкали. Но после Ри он казался чуть-чуть заплесневелым.
Отстегнув привязную систему, Рахметов шагнул за борт. Гравитацию на звездолете заменяли уложенные повсюду магнитные ковры, и падение с двадцатиметровой высоты было вполне безобидным.
Рахметов стоял рядом с перевернутой чашей отражателя. Катер тоже напоминал Останкинскую телебашню — ее сплюснутую, сильно уменьшенную копию. Пассажиры спускались по трапу из «Седьмого Неба» кабины.
Потом они шли к выходу из ангара — Левин чуть впереди, Рахметов и Бузенко сзади. Биолог уже не улыбался. Он морщил нос, принюхиваясь к забытым запахам.
— И как мы могли два года…
— Привыкнешь, — сказал Левин. — Распустился на свежем воздухе.
Они шли по кольцевому коридору, приближаясь к кают-компании. Смотровые палубы пустовали — звездолет готовился к старту. Штурманы рассчитывали различные варианты обратного маршрута, программисты программировали, командир и его помощники проверяли расчеты и подписывали документы.
