Тасия первая увидела въехавшего во двор гостя. Она сдвинула очки на лоб и, свернув вязанье, поднялась со скамеечки. Одернула платье, поправила платок на голове.
— Встречай, Арчил приехал, — вполголоса сказала она мужу и скромно отошла в сторону.
Гоча бросил рубанок и первый приветствовал гостя.
— Я и сам нынче собирался к тебе, Арчил, дело есть, — сказал Гоча. Он подошел к коню, взял одной рукой повод, другой придержал стремя и учтиво предложил Арчилу спешиться.
Арчил сначала отнекивался — «некогда, работы-де много», но затем принял приглашение хозяина, поблагодарил Гочу за любезную помощь и привязал коня к верстаку. Покончив с этим, он вынул из кармана пальто довольно длинную коробку.
— Я вроде как подарок привез твоей дочери, да что-то не видно ее… Ты ей передай, дорогая Тасия. Не везти же обратно, — сказал он, обращаясь к хозяйке.
— Ах, досада-то какая! — ответила Тасия, с интересом поглядывая на диковинную коробку. — Найя на плантации, дорогой мой, чай собирает. Мне бы тоже пойти следовало, да вот его ие могу оставить.
Тасия не отрываясь глядела на коробку. Арчил повертел ее в руках и сказал чуть укоризненным тоном: — В том-то и дело, Тасия, милая моя, что ее нет, на плантации… В лес, говорят, пошла с кем-то… — Он запнулся, почувствовал, что не следовало этого говорить, и, помедлив, добавил: — Не знаю, право, как сказать… Одна у тебя дочь на выданье, Тасия, и, знаешь…
Он снова не договорил, все не те подворачивались слова. Арчил хотел под видом шутки поднести родителям Найи то самое, что узнал от Гвади, но шутка не удалась. «Недостойно мужчины, — думал он, — упрекать мать за поведение дочери, вместо того чтобы самому поговорить с Найей». Однако сказанного не воротишь. Он выжал на лице что-то вроде улыбки и сунул коробку в руки Тасии.
— Я пошутил. Не тебя же винить за то, что дочь по лесам гуляет… Возьми, пожалуйста, и не говори Найе, что от меня.
— Мы и так в долгу перед тобою, Арчил, — завел Гоча густым басом. — Зря тратишься, милый человек. — И вдруг, резко повысив голос, накинулся на жену: — Слушай, баба, тебе дело говорят… Непорядок, чтобы девушка, невеста, по полям и лесам слонялась. Сколько раз тебе говорил: приглядывай за ней, не отпускай от себя!.. Смотри, чтоб этого больше не было. Хуже будет, если я сам примусь за нее.
Арчил стал успокаивать Гочу, взял его под руку и повел к дому.
— Я вовсе не хотел огорчать тебя, Гоча… Стоит ли так сердиться, дорогой? Нельзя же в самом деле девушку, комсомолку, держать под замком. Ничего плохого тут нет. Брось, пожалуйста, сердиться…
