Они очень редко теперь ругаются. Мама почти сразу начинает плакать. А отцу даже облегчение какое-то.
Когда мама ругается с бабушкой, она всегда говорит одно и то же.
— Видишь, до чего довели твои вечные попустительства! — говорит она. — Внучку разбаловала, зятя разбаловала, а мне теперь все это разгребать! И к чему привело твое хваленое всепрощение? Меня никто тут не слушает, никто не хочет меня понимать! Слава богу, характер мне достался не твой, а отцовский. А то так и ездили бы на моем горбу! И чего ты добилась своей дипломатией? Для всех добренькой не будешь…
И если бы бабушка была жива, она, наверное, как обычно, ушла бы на кухню и тихонько плакала бы у плиты, заваривая маме чай с облепихой. Но бабушки нет уже больше года. А у мамы больше нет аргументов. И нет больше облепихового варенья.
Мама не умеет заваривать правильный чай. Особенно когда волнуется.
Я не люблю, когда мама волнуется.
Я иногда думаю, что это не мои настоящие родители. Я все пытаюсь обнаружить непохожесть в наших лицах, какие-то знаки, какие-то подтверждения своим догадкам.
Но соседка Мария говорит, что это ерунда, что многие дети носятся с такими фантазиями, когда в семье отношения начинают портиться.
Еще Мария говорит, что отношения в семье портятся, когда наступает время испытаний.
Иногда мне снится время испытаний.
Оно похоже на море. Вода подходит к самым окнам, и меня охватывает паника: я не умею плавать.
И не могу кричать.
И не могу проснуться.
* * *
Когда вернется отец, я буду стоять в углу. В большой комнате, между окном и сервантом.
Я ни в чем не провинилась, просто иногда я стою в углу. Так надо.
В последнее время у отца на работе неприятности. Он придет злой и раздраженный. И если я стою в углу, он начнет меня воспитывать. А это как-то повышает его самооценку. Да и вообще, разряжает обстановку.
— Гертруда, ты знаешь, кто у тебя отец? — говорит он. — Ты знаешь, с какими людьми я общаюсь?.. Ты должна быть достойна, Рут. В твои годы я был гораздо серьезнее…
Мать с отцом мало разговаривают. Так только, по бытовым вопросам. Это длится уже года четыре. С тех самых пор, как отец чуть не ушел от нас. Тогда приехали обе бабушки и оба деда. Был большой семейный совет и большой домашний скандал. Тогда слег дедушка и вскоре умер. А его жена, моя бабушка, сказала, что больше знать своего сына не хочет, и перестала к нам приезжать.
Так у меня остались только одна бабушка и один дед. А у отца вообще никого.
