- Adiрosa familians* (*Cемейное ожирение (лат.), - машинально произнес я себе под нос, рассматривая их.
- Что такое? - грозно пробасила мамаша.
- Латинское выражение. Медицинский термин. Вам не понять. - Я жестом предложил им сесть и, переплетя пальцы, спросил: - Что вас беспокоит?
- Где врач? - хмуро спросила мамаша.
- Я и есть врач.
- Нет, настоящий врач.
- Заверяю вас, я самый настоящий врач, - спокойно ответил я. - Может, диплом вам показать?
- А, вы, наверное, новый мальчик доктора Хоккета?
- По меньшей мере - его новый ассистент.
С минуту она молча поедала меня глазами.
- Не могу сказать, что с радостью доверю вам мою маленькую Еву, сказала она наконец. Сама Ева тем временем мрачно разглядывала меня, сосредоточенно ковыряя в носу.
- Или вы соглашаетесь, что я займусь вашей дочерью, или нет, - жестко отрезал я. - Если не согласны, то забирайте свою карту и ступайте к другому врачу. Я убиваться не стану, уверяю вас.
- Все дело в груди, - сказала толстуха, кивая в сторону дочери.
- Что с ней такое?
- Кашляет без конца. Днем и ночью. Порой я даже заснуть не могу, негодующе добавила она.
- И давно у тебя такой кашель, Ева? - спросил я, награждая девочку отеческой улыбкой.
Ева не ответила.
- Что ж, - вздохнул я, доставая стетоскоп. - Нужно осмотреть её. Раздевайся.
- Как, вы хотите, чтобы она обнажила грудь? - резко спросила мамаша.
- Да, я хочу, чтобы она обнажила грудь, - жестко ответил я. - В противном случае я не смогу осмотреть её, поставить диагноз и приступить к лечению. А потом, если Еве станет хуже, вы совсем лишитесь сна.
Ева не ответила, а мамаша, тяжело вздохнув, принялась раздевать её. Наконец девочка предстала передо мной обнаженной по пояс. Я приложил стетоскоп к области сердца и, ласково подмигнув девочке, сказал:
- Дыши глубже.
В следующий миг, заметив на подоконнике хрустальную вазочку с разукрашенной к Рождеству еловой веткой, я, не удержавшись, ни с то, ни с сего ляпнул:
- Чудные шишечки!
И тут лицо девочки впервые оживилось. Кокетливо посмотрев на меня, она гордо обвела взглядом свои неокрепшие грудки и пробормотала, отчаянно шепелявя:
- Угу, хотя у моей штаршей шештры они ещё больше.
* * *
Утро пронеслось вихрем. Больные шли нескончаемым потоком. Несколько раз, вспомнив про ланч, я выглядывал из-за перегородки, но неизменно обнаруживал, что очередь не уменьшается. По счастью, многим из них не требовались ни осмотр, ни лечение.
- Мне бы только справочку, доктор, - просили они.
