И в тот год мне запретили посещение праздника за то, что я нарушила приказ. Более того, на все его время меня наказали за непослушание. В течение пяти дней Рейяд заставлял меня раздеваться у него на глазах. С отвратительной ухмылкой на лице он наблюдал за тем, как я стою, дрожа от озноба, невзирая на теплую погоду. Тяжелые цепи соединяли мой металлический ошейник с наручниками и кандалами. Я готова была кричать и сопротивляться, но боялась разозлить его еще больше.
Потом он брал в руки кнут и заставлял меня выполнять упражнения собственного изобретения, при этом лицо его начинало алеть от удовольствия. А если я двигалась недостаточно проворно, мою кожу обжигал удар кнута. При каждом движении в тело с размаху впивались наручники, и из-за их груза каждое упражнение превращалось в тяжелое испытание. Наручники и кандалы натирали запястья и лодыжки, и по моим рукам и ногам струилась кровь.
Когда приходил Брэзелл, Рейяд послушно выполнял все его указания, но, оставаясь со мной наедине, он умудрялся превращать в пытку самые безобидные упражнения. Иногда он приглашал своего приятеля Могкана, и, они принимались соревноваться, кто выдумает наилучший способ испытания моей выносливости.
Я постоянно боялась вывести Рейяда из себя и заставить его перейти последнюю черту. Несмотря на все пытки и причиняемую мне боль, он ни разу не попытался меня изнасиловать. Поэтому я послушно совершала, сальто и делала колесо, только чтобы не дать переполниться чаше его терпения…
Тяжелая рука Ранда, обхватила меня за плечи, возвращая к реальности.
— Элена, что с тобой? — встревожено заглядывая мне в глаза, спросил он. — У тебя такой вид, словно ты видела кошмар наяву.
— Прости меня.
— Не надо извиняться. Держи… — И, он протянул мне дымящийся пирог с мясом. — Это Сэмми принес.
Я поблагодарила Сэмми. Но когда я повернулась к нему, глаза у него расширились, лицо побледнело, и он поспешил отвести взгляд в сторону. Я откусила кусочек и машинально принялась смаковать его на наличие яда. Ничего не обнаружив, продолжила с аппетитом поглощать пирог, размышляя, что могло так напугать Сэмми. Дети в этом возрасте обычно любят пугать друг друга страшными рассказами. По крайней мере в приюте мы часто этим занимались, когда нас укладывали в постели и гасили свет. Рассказанные шепотом истории о разъяренных чудовищах и проклятиях колдунов заставляли нас вздрагивать и нервно хихикать. Не менее жуткие вещи рассказывались и о выпускниках приюта, которые исчезали без следа. Никто не говорил нам, где они работают, и никто никогда не встречал их ни в городе, ни в особняке. А потому мы сочиняли страшные истории об их дальнейшей жизни.
