— Ариш, это мой друг. — сказал Никита.
— Друг? — переспросила Арина. — Следователь Хачапуров?
— Конспирация, — улыбнулся Гек. — Лучше звать Витей.
* * *
У двери квартиры 28 Гек конечно сегодня был. Дверь была обита серым пошарпанным дерматином. Посередине изгибалась надпись, стилизованные готические буквы были аккуратно выписаны зелёной масляной краской: «НАХОТСЮДА!» Звонок отзывался внутри россыпью колокольчиков, но днём за дверью было безлюдно. А сейчас там орала музыка. Яростный барабанный проигрыш. Ну очень мощные колонки. Гек посмотрел на часы — половина одиннадцатого вечера.
— Кепку и очки я бы снял. — сказал Никита, нажимая кнопку. — Напугаешь девочку.
— А с перебинтованной головой и подбитым глазом? Не напугаю до заикания? — поинтересовался Гек, но кепку и очки снял.
— До заикания? Маловероятно… — Никита позвонил снова.
Барабаны смолкли. Дверь распахнулась и на пороге возникла хозяйка.
— Ну — ну — при — и — вет. — сказала она Никите.
— Вот, напугал до заикания… — пробормотал Гек.
Нюка тотчас обратила на него внимание и быстро пробежалась взглядом.
— За-а-с-детства — за-аикаюсь. — сказала она. — При — и — выкнешь.
Из-под огненно-рыжей копны волос внимательно глядели большие, удивительно круглые глаза. Под глазами были большие мешки, но не такие, как бывают от недосыпания — мешки смотрелись естественно, по-видимому жили на этом лице с рождения. Само лицо было овальное с чуть заострённым подбородком и неестественно гладкой кожей, словно бархатное. Такая кожа бывает у детей, но редко у 25-летних. Косметика на этом лице, похоже никогда не появлялась. На Нюке была пушистая зелёная маечка с рукавами. Маечка обтягивала худые плечи и довольно большую грудь. На поясе висел здоровенный мобильник. Ноги были обтянуты шикарными штанами из натуральной чёрной кожи, которые сужались книзу и пропадали в громадных меховых тапочках-слониках.
— Ты — и — кто? — сказала Нюка нараспев.
— Виктор. — сказал Гек.
Нюка махнула рукой, пропуская гостей в прихожую, и тут же заговорила, объясняя где взять тапочки и одновременно рассказывая про какую-то репетицию. Голос у Нюки был нежный, с придыханием. Слова будто лились в пространство сквозь харизматично изогнутые пухлые губы. Некоторые звуки неожиданно растягивались в долгие ноты, другие, наоборот, укорачивались — будто рывками проворачивался виниловый диск старых французских песен. Некоторые слоги Нюка повторяла несколько раз — как бы между делом примеряя другие гласные чтобы в итоге выбрать правильную. Через минуту Гек действительно перестал замечать её заикание, речь звучала плавно и мелодично, был в ней свой неуловимый ритм, и всё вместе это напоминало Геку рейв-микс, хорошо сработанный профессиональным диджеем в тех клубах, куда Геку не раз приходилось сопровождать директорского сына.
