- Я вас прокляну! - закричала она не своим голосом.
Ей хотелось выбежать на мороз, на ветер, зарыться в снег, погибнуть, лишь бы вырваться из опостылевшей душной хаты. Но отец следил за каждым движением дочки. Он настиг ее на пороге, вцепился в волосы, огрел ремнем. Ремень врезался в полное тело, дочка стонала, извивалась... Озлился, рассвирепел Иван Чумак, даже запыхался - так полосовал дочку, да еще пряжкой, приговаривая:
- Я тебя благословлю!! Я тебя в рукаве зипуна принес, когда ты родилась на поле!.. А теперь ты смеешь не слушаться меня?!
Испуганная Марийка забилась в уголок, залилась слезами, дед Савка стонал на печи...
Мать ужасалась, плакала - осмелилась дочка сказать страшное слово отцу! Пусть покается на исповеди перед батюшкой, пусть искупит тяжкий грех...
Полопались и сорочка и кожа на дочери, а отец, рассвирепевший, все потрясал сильным кулаком над светло-русой головою...
- Пойдешь?
- Воля ваша... - отвечала дочь вздрагивая.
7
Слова старосты обескуражили Захара. Староста сказал решительно, не для того чтобы только припугнуть:
- Где хочешь доставай денег, а плати недоимку, не то описывать будем.
За что ж ему платить? За что?.. Вы подумайте! Захар припомнил, как года два назад обращался к старшине с жалобой:
- Нет у меня десятины сена, только восьмуха, за что же два сорок платить?
Сложную задачу поставил он тогда перед старшиной. Видно было по всему, большие трудности старшине создал Захар своей жалобой.
- Ну что с тобой поделаешь? - сказал Роман Маркович и развел руками.
Захару самому стало неудобно - столько хлопот принес. У старшины, известно, и без того не перечесть важных дел. Но Роман Маркович, спасибо ему, не отмахнулся от жалобщика. Недовольно поморщил высокий красный лоб и сказал:
- Ну что с тебя взять? Ничего. Летом откосишь мне. - И Захар успокоился.
Староста и сборщик больше не беспокоили его, не напоминали ни о чем. Может, старшина уладил дело, - рассуждал Захар, думая, что все как-нибудь сойдет, обойдется, летом откашивал старшине десятину, а Татьяна вязала ему снопы.
Два года не платил, и теперь вдруг пошло в недоимку, набежало тридцать два рубля. Сегодня староста в довольно жестком разговоре с Захаром настойчиво твердил - волость с ним нянчиться не станет, старшина строго приказал: если не заплатит, в воскресенье будут описывать. Напугал староста Захара. Кто мог думать? Последнюю корову уведут. Надо искать спасения. Трудно ли запутаться человеку? Подушные, выкупные, страховка, волостные, земские... Еще сбор на церковь провели, надумали покупать колокол, золотить иконостас. Остап Герасимович, церковный староста, при всех стыдил Захара: некрещеный он, что ли, не смог на церковь дать? Захар не хочет последним перед богом быть, стоять около порога. Богачи все перед алтарем толпятся.
