Все наши самолеты вернулись на свои базы, кроме одного, который разыскивается".
И через трое суток: "В ночь с 11 на 12 августа имел место новый налет советских самолетов на военные объекты в районе Берлина.
Сброшены зажигательные и фугасные бомбы большой силы. В Берлине наблюдались пожары и взрывы.
Все наши самолеты вернулись на свои базы. Экипаж самолета, не возвратившегося из предыдущего полета, разыскан и возвратился на свою базу".
Многое пережили балтийцы за эти дни.
Началось с того, что совершенно испортилась погода. Облачность закрыла аэродром, и взлетать пришлось в серую вечернюю мглу.
На головном бомбардировщике вместе с Преображенским стрелком-радистом летел теперь Василий Лучников. Как ни любил командир полка Володю Кротенко, но отчислил из флагманского экипажа в другой за принятую им на земле лишнюю рюмку…
Не видно было ни моря, ни берега, ни ведомых воздушных кораблей, и поэтому командир приказал точно соблюдать установленный временной интервал.
По расчетам они находились на полпути между островом и вражеским берегом, когда Преображенский обнаружил, что перегревается левый мотор. Сказывалось увеличение бомбовой нагрузки.
Как быть? По инструкции надо повернуть поскорее, пока не заглох мотор, добраться до своего аэродрома. Но не было в боевой практике случая, когда бы Евгений Николаевич не дошел до цели, вернулся с бомбами домой, не выполнив задания. Преображенскому даже в голову не пришло возвращаться. Он решил: если винт остановится, сбросит бомбы на ближнюю запасную цель и будет тянуть домой на одном двигателе, сколько сможет. Конечно, в спасательном жилете в холодной воде долго не продержаться, но есть еще надувная лодочка. И моряки не оставят в беде: по приказу вице-адмирала Трибуца близ острова ходят сторожевики и торпедные катера.
Итак, пока лететь, лететь к Берлину. Преображенский хмурится, молчит. Вообще-то, это не похоже на него:
Евгении Николаевич может и запеть в воздухе после того, как бомбы лягут точно в цель. Тогда он улыбается, обнажая белые крепкие зубы. А если что-нибудь беспокоит, как сейчас, — глаза становятся, как щелочки, да желваки появляются.
В районе берега ненадолго прояснилось, и балтийцы по земным ориентирам проверили прокладку: все нормально.
Как само собой разумеющееся восприняли экипажи "салют" зенитных батарей. С аэродрома поднимались перехватчики. Уже не приглашали на посадку, как в первом полете.
Снова закрыло все небо.
Облака словно издевались: "окно" заволокло, и опять вокруг темень, и вести самолеты можно только по приборам.
