Это создание на секунду распахивает свои бездонные глаза, молча кивает и исчезает за дверью… Я понимаю, что стоило ей произнести хоть слово…
– Она на всех так действует, или это я такой? – спрашиваю я, поворачиваясь, у Верзиня.
– А что? – удивленно переспрашивает он. – Моя дочь что-то сделала?
– Да, – говорю я, – зашла в комнату.
– Красивая, что говорить. В мать. – улыбается Верзинь.
– Ага, – говорю, – только пусть она на меня так больше не смотрит… А то я за себя не ручаюсь, я же не деревянный…
Старик засмеялся: "Шутишь, значит шанс еще есть".
Силь принесла старику сумку. Я в этот момент занимался тем, что в соседней комнате пытался разоблачится с наименьшими болевыми ощущениями… Раздевшись донага я, по приказанию мага, улегся на стол и он стал натирать мое тело чем-то терпким, пахучим и горячим… Я с удивлением заметил, что боль ушла и что тело ощущается более легко…
Закончив процедуру Верзинь приказал мне не одеваясь идти в баню, которая оказалась уже готовой в еще одной соседней комнате… После бани он снова растер меня каким-то очередным снадобьем, после чего приказал одеваться.
– И что теперь мне будет с этих растираний? – поинтересовался я, затягивая пояс.
– Ты не будешь чувствовать боли, усталости, раны будут быстрее затягиваться, мышцы буду тверже и мощнее… Но это все ненадолго… Где-то на два-три дня… Потом будет очень больно, но если мы все сделаем как надо – я тебе помогу снять боль… А если нет… – и старик отвернулся к окну…
– Да… – пробормотал я, засовывая кинжал в пояс на спине, – лучше все сделать правильно… А, собственно, что мы будем делать?
– Нам стало известно, что Император приезжает послезавтра к обеду… А через два дня после этого намечена бомбардировка нашего замка. Император должен сказать свое напутственное слово и лично отдать команду на наступление. Разумеется, одной бомбардировкой дело не ограничится – осада будет по всем правилам, я научил их, что легкой победы им тут не будет. Но их слишком много…
– Что мы можем им противопоставить?
– Против ста тысяч пеших, включая десять тысяч панцирной пехоты, двадцати тысяч кавалерии, из которых пять тысяч тяжелой и тридцати тысяч лучников, арбалетчиков и пращников город может выставить двадцать тысяч пеших, десять тысяч лучников и арбалетчиков и две тысячи конных… Это все, что осталось от трех армий, сопротивлявшихся Императору.
– Да… Немного… Что по осадным орудиям?
– Как обычно. У них – катапульты, башни, тараны, у нас – чаны с расплавленной смолой и оловом, катапульты, несколько баллист в башнях над воротами…
