Данила затянул котомку и серьезно посмотрел на товарищей. Выдержав небольшую паузу, он предупредил:
— Мирон злопамятный и Богдана не простит. За самовольную отлучку из куреня могут вычеркнуть из реестра.
— Вместе с Златой татары увели в полон и Лесю, — напомнил про свою сестренку Лисица. — У нас тобой одна дорога.
— Голдовника не посмеет тронуть, — авторитетно вмешался Метелица. — От же едь, сынку, спокойно, и ни о чем не мысли.
После кулачного поединка запорожцы были единодушны: схватка была выиграна с помощью колдовского искусства казачьего характерника.
— Грошей только нема, — поделился главной проблемой Лисица.
— Десять злотых у меня заховано, — почесав в затылке, неохотно выдал заначку пан Ляшко. Данила молча переглянулся с Бояном — у них за душой не было ни медяка.
— Шоб вы без меня делали? — закряхтел Метелица, снимая с себя потертый пояс. На свет появилась небольшая кучка серебра. — Тридцать рубликов, как едина копеечка.
— На выкуп реестрового козака казна дает двадцать пять, — сообщил Путша, до того безмолвно сидящий в уголке. — Дивчина стоит много дороже.
— Поклон тебе, батько, — поблагодарил старого казака Палий. — Хватит и этого. Остатнее добудем в дороге.
— Купцов много по шляху ездит, — радостно поддержал его Лисица.
Сечь покидали с восходом солнца и уже к вечеру въезжали в пограничный Каменск. На ночлег остановились у кума Лисицы, местного бондаря, имеющего собственную лавку. Утром отправились на базар, покупать новую одежду. Запорожские свитки сменила добротная купеческая обновка.
— Гроши тают як вода, — пожаловался пан Ляшко, скорбным взглядом провожая каждый злотый.
— Вода — это тоже гроши, — глубокомысленно возразил Палий.
— То як же? — удивленно вскинулся ясновельможный пан.
— Боян, узнай у кума, сможет ли он быстро изготовить несколько дюжин бочек, — не ответив на вопрос, Данила повернулся к Лисице. — И еще выясни, где находится лавка менялы. Примерявший новый кафтан запорожец задумчиво почесал затылок:
— Для чого?
— Узнаешь! — отрезал Палий. Последовавшие за этим распоряжения еще больше удивили запорожцев.
— Лайдачный дзябол, — выругался шляхтич, растерянно дергая себя за усы. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Узкая улочка петляла среди одноэтажных домов, крытых потемневшей дранкой, и выводила на небольшую площадь, окруженную по периметру торговыми рядами. Дубовая, обитая по краям кованым железом, дверь со скрипом распахнулась, и в меняльную лавку уверенно вошел богато одетый молодой купец. Лазоревый камчатный кафтан был опоясан шелковым персидским кушаком, из-за которого выглядывал черкесский клинок в черных ножнах, оправленных серебром. Золоченные турецкие пуговицы в тон подходили желтым сафьяновым сапогам.
