— Еще два письма нужно доставить в мгновение ока! — сказала Алиса, взяв из рук Гизелы письмо и передав его почтальону вместе со своим.
— Будет сделано, — ответил тот, бросая их в сумку. — Ваши девушки, я вижу, обожают обильную корреспонденцию. Все амурные дела? — спросил он хитро, дружески им подмигнув.
«Форд», натужно чихая, двинулся по шоссе, а девушки пошли обратно к дому.
— А доктор — это ваш приятель? — спросила вдруг Алиса.
Гизела с удивлением посмотрела на нее. Конечно, манеры Алисы оставляли желать лучшего и разговаривала она достаточно развязно, чего себе не могли позволить другие учителя, однако считалось, что она получила хорошее воспитание и, судя по всему, не могла быть похожей на тех любопытных девиц, которые без особого стеснения могли прочитать адрес на чужом конверте.
— Да, это один психиатр. А почему вы спрашиваете?
— Кажется, я уже встречала это имя где-то прежде, — Базил Уиллинг.
Гизеле это показалось забавным:
— Это довольно известный человек. Теперь, когда ваше любопытство удовлетворено, могу ли я в свою очередь задать вам вопрос?
— Валяйте!
— Вы здесь живете значительно дольше меня, — начала было Гизела.
— Не напоминайте мне об этом, — угрюмо перебила ее Алиса. — Целых пять лет одиночества в мире, где нет мужчин! Все равно, что жить в монастыре или женской тюрьме! До этого я провела четыре года в Мейдстоуне. Нет, не в роли учительницы — воспитанницы. С трудом дождалась того дня, когда наконец закончила школу. Но что за дикая жизнь началась у меня! Вы сильно удивитесь, если я расскажу вам, какие грандиозные планы я там строила. — Ее глаза смотрели поверх Гизелы, чувствовалось, что она пребывает в каком-то мрачном и грустном настроении. — Но за три недели до школьного выпуска отец покончил с собой. Застрелился.
— Ах простите… — Гизеле никак не удавалось подобрать нужное слово. — Право, я не знала…
— Прошел только год, и уже об этом никто не помнит. — Алиса посмотрела на нее с вызовом в глазах. — Еще один биржевик с Уолл-стрит, поставивший не на ту лошадь. Итак, я осталась ни с чем. Вдруг я узнала, что миссис Лайтфут ищет преподавателя по театральному искусству. Тогда я попросила миссис Мейдстоун порекомендовать меня. Мне казалось, что здесь, в Бреретоне, все значительно лучше, чем там, в Мейдстоуне. Но оказалось, что все то же самое. Мне здесь уже до смерти надоело. Мне нужна работа в Нью-Йорке, где можно по-человечески жить.
— Значит, в Мейдстоуне было все так же, как и здесь? — спросила Гизела.
