— Потому что чем быть такими культурными и вежливыми, как те, что приходят к тебе, лучше уж быть хулиганом. Они все, мне кажется, жулики и любят темные дела, но внешне они очень похожи на интеллигентов, хорошо одеты, надушены дорогим одеколоном и не ковыряют в носу. А я считаю, если уж человек жулик и бандит, будет гораздо честнее, если он не станет скрывать этого.
— Какой ты, однако, умный вырос, — чувствуя нарастающее раздражение против сына, проговорил Тогрул. — Ко мне приходят, между прочим, не босяки, а люди, занимающие высокие должности, руководители производства, начальники крупных предприятий…
— Как будто крупные начальники не могут быть жуликами, — сказал Закир, пренебрежительно хмыкнув.
— Оставим эту тему, — сказал Тогрул. — Это абсолютно тебя не касается. Жулик до тех пор не жулик, пока не ограбил или не надул лично тебя. Такой у меня принцип, и ты тоже заруби это на носу. Легче жить будет. Ты лучше подумай, чего мне стоила твоя идиотская история с дракой и кастетом в кармане. Ты хоть знаешь, что попросил у меня ваш ублюдок-директор?!
— Что? — заинтересованно спросил Закир.
— Не твое дело, — опомнился Тогрул.
— Неужели денег?
— Не будь идиотом. Во всяком случае, мне это дело порядком потрепало нервы.
— Не надо было ввязываться, — сказал Закир с равнодушным видом и тут же сам понял, что сморозил глупость.
— Ага, конечно, не надо было ввязываться! И откуда только ты такой умник взялся? Не связывался бы ты с разными подонками, вот что. Не надо было ввязываться, — повторил Тогрул, глубоко задетый неблагодарностью сына, вернее, неспособностью сына быть благодарным, и некоторое время он старался взять себя в руки, успокоиться, а успокоившись, заговорил вновь: — Не надо было ввязываться. К твоему сведению, если б я не ввязался, он вполне мог бы дать ход делу, а это — прямая уголовщина, понял?
— Ну и что?
— Ну и что?! — возмутился Тогрул. — Ты говоришь — ну и что? Как ты не можешь понять — тебя бы отправили в колонию для несовершеннолетних. Теперь понял?
Закир промолчал, хотя ему очень хотелось брякнуть очередное "ну и что?", однако он посчитал, что это уже будет слишком для отца на сегодняшний вечер.
— Молчишь? Вот то-то и оно, — мстительно проговорил Тогрул. — Словами бросаться легко, и дурак сумеет. Не надо было ввязываться… Вот ведь скажет. Как будто ты еще кому-нибудь нужен, кроме меня, как будто за тебя еще кто-то может заступиться по-настоящему, выручить из беды…
