- У меня еще две, - старик положил их на блюдечко. Вкус этих фруктов порядком надоел ему, но что было делать?..
- У меня тоже, - она наконец раскусила свою дольку и с удовольствием выдавливала кисловатый сок, выкусывала косточки, одну, другую... нет, все, больше нет. - Тоже две,- она аккуратно выложила их на свое блюдечко губами там уже отдыхали двадцать желтеньких никчемушек. - Давай дальше! Теперь счет: двадцать две - девятнадцать.
Он вновь раздавил дольку зубами. За годы он выдумал особенную технику: прилепив толстый внешний край дольки к губам, аккуратным, методичным движением смыкал зубы посредине и медленно сдавливал, отчего косточки, вжимаясь в тонкий край, прорывали его и выскакивали на язык. Потом ловким движением языка выталкивал их на ладонь и блюдце - всегда чистенькие, не раскушенные и не раздавленные зубами:
- Две.
- Сейчас... У меня... М-м... Одна... - она отправляла косточки на блюдце по очереди, - две... три!.. У меня три! - она победоносно улыбнулась, сжав губы в каплях сока. Уголки губ надменно опустились, но в глазах светилось тепло, - старик знал, что это напускное, и промолчал, только чуть приподнял брови, перекосив их домиком, ветхой хижиной с тростниковой легкой крышей.
- Двадцать пять : двадцать одна. Продолжаем! Давай же! Хочется купаться...
- Если хочешь, можем продолжить после. Я подожду. Мне некуда торопиться.
- Не стоит. Может, попозже. Продолжай!
Старая темная рука с глубокими морщинами на суставах и зажатыми в ладони, словно распущенная бечевка. Кисть большая и темная, а косточки светло-желтые, как капли Солнца в голубом блюдце - в небе - в море - в глазах.
Мягкие губы шевельнулись, чтобы обхватить оранжевую пленницу. Его розовый язык, зайдя сбоку, из уголка рта, подтолкнул ее в бессветную пустоту:
- Две.
- Ты скучный! Всегда две. Ты же чемпион! Наверно, можно придумать что-то пооригинальнее, а?.. Что ты молчишь?..
- Это не я придумал, - он спокойно пожал плечами, глядя ей в глаза.
- Хорошо. Теперь у тебя двадцать три. Но две - это слишком просто, слышишь? Две - это легко. Смотри, сейчас у меня тоже будут две. Я даже не боюсь ошибиться. Даже не хочусуеверничать. Гляди!
Она быстро схватила с блюдца дольку.Зовущие губы стремительно изгибались в сонно телесных движениях, приклеились одна к другой в вечной страсти, а она водила внутри языком, все водила, искала вторую косточку, прижимала язык к верхнему небу, затем к щекам, потом начала полегоньку сглатывать приятный сок, стараясь не проглотить долгожданную... вдруг она стиснула зубы и услышала хруст. - Ой!.. Одна... Это была вторая... Да. Сейчас... Подожди... Вот, - она осторожно вынула изо рта раздавленную косточку. К ней прилиплонемного мякоти, а зерно частично вывалилось, но это неоспоримо была косточка, и она считалась.
