"Древний город! Вечно рядом,
сердцу русскому родной!
Не бывать фашистским гадам!
Пусть погибнем под Москвой!
Не сдадим!"
Василий вздрогнул.
Звон курантов. И опять
прошлое Руси подробно
стало мимо проплывать…
"Войско Дмитрия Донского
бьет татарскую орду…
Минин и Пожарский снова
гонят польскую беду…"
Возвратившись в полк, Василий
о столице рассказал.
Облик раненой России
стыл встревоженно в глазах.
Рассказал о баррикадах
в тихих улочках Москвы.
О москвичках ненарядных,
маскирующих мосты.
И о клятве. Вновь сурово
повторил своим друзьям:
"До последней капли крови
буду драться, а не сдам
немцу…Трусость не приемля,
за народ паду в бою
и уйду за эту землю
в землю милую свою!"
Немцы шли как на прогулку.
Крупным шагом. В полный рост.
Эхо вздрагивало гулко.
Шли на собственный погост
возле русского окопа.
…В жуткой мертвой тишине
свист стегнул. Пошла работа.
Молотьба. Косьба. До пота.
Как траву на целине,
выкосили немцев ближних…
Следом новые спешат…
Крика своего не слышно.
Ад.
Вот схватились в рукопашной
Двое. Дышат тяжело.
Пар над каждым, как над пашней.
В крупных каплях потный лоб.
Там казах бутылки мечет
в танк с драконьей чешуей…
Полдень, а похоже — вечер:
расстелился дым густой.
Все смешалось в едком дыме.
Но Василий увидал
танк, на миг подъятый дико
на дыбы… И вновь пропал
зверь стальной. Катилось ржаво
металлическое ржанье!
Гром земной грохочет дружно,
будто бы со всех концов
заработали натужно
миллионы кузнецов.
Стук и скрежет бесконечны.
Страшен этот цех кузнечный!
Словно глаз, с небес взирает
солнце. Бой кипит вокруг.
Командира заменяет
не впервые политрук.
Он помочь ребятам хочет,
подсказать, как бить верней.
Верно действует. Хлопочет.
На войне, как на войне.
"Дие-дие…" — Бондаренко
старой шуткой подбодрил.
Рядом поддержал Петренко.
Только… недоговорил…
Подкосила пуля парня.
положила в грязный снег
нежно-нежно, плавно-плавно…
Неподвижен человек.
Диев (прозвище Клочкова)
подбежал к нему. Достал
бинт, но кровь струей багровой
била в десяти местах.
Очередь прошила ровно.
Уложила наповал.
Но Клочков его упорно
все же перебинтовал.
Снова небосвод алеет.
Кажется, и бой слабеет.
Передышка. Посчитали:
наших — девять…Тридцать — тех…
Восемнадцать танков встали
первый горестный успех…
Кто убит — всех помнить ВЕЧНО!
…Конкин, Емцов… всем ПОКЛОН,
самый низкий и сердечный!.
Первый в том бою урон.
____Отступление о предателе____
Не кончен бой, но знаем мы исход…
И вот в живую ткань повествованья
вползает (и в такой семье!) урод
без Родины, без имени и званья…
Их было 28. Лишь один
