Иглы мглы | страница 66



судьба не стелет мягкие паласы.
И с каждым днем тревожнее ловлю
в ее лице знакомые гримасы.
Так хмурит брови в ярости жена,
так сам я иногда сжимаю губы.
Перемешал же как-то сатана
все наши выраженья и причуды.
Я проклинаю дьявольскую смесь
характеров… но жизнь летучей дыма…
Аукнут, где ты? Жив ли? "Вот я — здесь!"
отвечу взглядом дочери любимой.
20.07.76
* * *
Затерянный в гуще вагонной,
навряд ли я верил всерьез
в доверчивую погоню
бегущих за нами берез.
Навряд ли я думал о крыше,
которая всюду со мной;
о той, что железной — повыше
и дождик цедит проливной.
Рассеянно глядя в оконце,
чтоб время быстрей протекло,
навряд ли я думал о солнце,
дарующем свет и тепло.
А все же березы бежали
и что-то хотели сказать;
и взглядом меня провожали
родимого неба глаза.
23.05.69
СЧАСТЬЕ
Кран подъемный — железный журавль,
одноногая стройная птица.
Что ты смотришь тоскующе вдаль?
Почему тебе ночью не спится?
Ты завидуешь птицам живым,
облакам, пролетающим мимо.
Незнаком им рабочий режим,
ты же трудишься неутомимо.
Мой хороший, не надо страдать.
Ты построишь высотное зданье.
Кроме птичьего счастья — летать,
счастье большее есть — созиданье!
11.05.69
КОВШ
Я напьюсь воды холодной
из утиного ковша.
В дальнем яростном походе
ключевая хороша.
А потом, сказав спасибо
и желая отдохнуть,
на сенник отправлюсь, ибо
завтра снова долгий путь.
Сквозь прорехи ветхой крыши
буду на небо смотреть,
и заглянет мир притихший
в сеном пахнущую клеть.
Будет долго-долго сниться,
как, от счастья не дыша,
я холодную водицу
пил из звездного ковша.
26.04.68

ДУБОСЕКОВО, ПОЛЕ БРАННОЕ

Поэма

"Что знаю о своем отце? Мне не было и четырех лет, как началась война. Отец уходил на фронт летом 1941 года. Он тогда сфотографировался со мной, тот снимок сейчас в Центральном музее Вооруженных Сил СССР. На еще мокром негативе выцарапал буквы:

"И за будущее дочки ухожу я на войну".

Надпись звучит как поэтические строки.

Отец сочинял стихи… Каким был отец, знаю по рассказам матери, родных, панфиловцев, с которыми он воевал…"

Из рассказа дочери Василия Клочкова.
Газета "Правда", 1974, 5 марта
Мы — дети лет послевоенных,
а что мы знаем о войне?
В своих вопросах откровенных
мы понимаемы вполне.
Что нас влечет, зовет и мучит?
Понятия добра и зла
не только книжны и научны
к нам память крови перешла.
Ту память не измерить словом,
она в полуночной тиши
приходит бдением бессонным
вести ночной допрос души.
Живем тревожно, беспокоясь
за поколение свое…
О, наша память — наша совесть,
Мы не свободны от нее!
Единственная несвобода,