Член Военного совета выходит из комнаты, на ходу надевая шинель.
- А, Маринов! Доброе утро, - говорит он. - Утро ли? Совсем часов не наблюдаю. Да что это вы оба на меня, будто на привидение, на домового смотрите?
- Вы?! - говорит совсем не по уставу полковник Маринов. - Да я же был уверен, что вы переселились. У меня внизу минеры работают, - мины, взрывчатку привезли. Мины еще почти не испытанные! Почему вы еще здесь? Генерал Олевский... он заверил меня...
- Как раз затем я здесь, - усмехаясь, отвечает член Военного совета, чтобы все было шито-крыто. Кто поверит, что начальство спало на минах? Никто.
- Но риск... Техника новая... Мы не можем отвечать...
- Риск для нас дело не новое, не первый месяц воюем. Вы в штаб? Поехали вместе. Вместе и позавтракаем. А то все недосуг. Только взялся за чашку кофе - командующий на проводе. Что нового по радио?
- Брянск взяли...
- Брянск! Ах, черт побери! И сюда ведь подходит... Скорее в штаб!
В Электромеханическом полковника Маринова встречают как старого знакомого. Разные детали мин показывает ему Климыч, ведет в свой цех.
И вдруг в цехе этом, в котором звучит, проходя мимо ушей, украинская и русская речь, Маринов слышит:
- О, мадре миа! Карамба! Э-э-э, это не работа!.. Язык Испании, язык его второй родины!..
Маринов быстро, как по команде "кругом", оборачивается, ищет глазами того, кто произнес эти слова, находит и не верит глазам своим.
Франциско Гуйон!
Франциско Гуйон, капитан испанской республиканской армии! Здесь, в Харькове!..
Франциско вдруг узнает его, и черные маслины его глаз лезут из орбит, становятся сливами...
- Камараде хефе! - кричит на весь цех экспансивный испанец, чудесный парень, настоящий герой.
Все в цехе оборачиваются на этот крик.
- Зеро! Рудольф! Товарищ начальник!
И словно не было четырехлетней разлуки, не было финской снежной кампании...
Друзья тискают друг друга в медвежьих объятиях. Франциско по испанскому обычаю шлепает полковника по спине. Оба предельно счастливы и, на удивление рабочих-харьковчан, тараторят по-испански.
Франциско Гуйон горячо трясет руку "камараду хефе".
- Зеро! Рудольф! Да что у вас с рукой? Что с пальцами? Почему не сгибаются?
Чудо, как Франциско научился говорить по-русски за эти четыре года, Прежде и двух слов связать не мог.
- На финской "кукушка" клюнула, - смеется полковник, - Шюцкоровец маннергеймовский царапнул. Пустяки!
Но что это! На крик Франциско невесть откуда сбегается целая толпа испанцев. Франциско Гаспар, бесстрашный летчик из Барселоны, и верный друг его Марьяно Чико, весельчак и балагур из Куэнки, герой-коммунист Мануэль Бельда, тот самый Бельда, мадридец Луис Кастильо... Все они знают этого "руссо". "Богом диверсий" прозвали в Валенсии Зеро, Рудольфа Вольеру, Илью Григорьевича Маринова.
