"Разве вы не видите, что он с ума спятил?" – говорили гости друг другу на ухо. "Нет! Он шутит, а вы знаете, что он любит приправлять свои шутки чудесным". – "Да, – сказал Шанфор, – только это чудесное отнюдь не забавно". – "А когда все это случится?" – "Прежде истечения шести лет". – "Довольно чудес, – сказал Лагарп, – а что вы ничего не скажете обо мне?" – "С вами сбудется чудо необычайное: вы тогда сделаетесь христианином". Все захохотали. "Ах! – сказал наконец Шанфор. – Теперь я спокоен: если нам суждено погибнуть не прежде того времени, как Лагарп сделается христианином, – мы бессмертны".
"Как же счастливы мы, женщины, – примолвила герцогиня де Граммон, – что не принимаем участия в революциях. Правда, мы иногда и вмешиваемся в политику, но отвечают другие". – "Ваш пол, сударыня, на этот раз вам не защита, и, хотя б вы ни во что не вмешивались, с вами будут поступать точно так, как с мужчинами, без всякого различия". – "Да что вы это нам толкуете, господин Казотт, преставление света, что ли?" – "Не знаю. Знаю только то, что вас, герцогиня, повезут на казнь, так же как и многих других дам, на телеге, связав руки назад". – "Ах! Я надеюсь, что в этом случае будет у меня, по крайней мере, карета, обитая черным сукном". – "Нет, сударыня! Дамы и познатнее вас поедут, как вы, на телеге, со связанными руками". – "Знатнее меня? Кто же это? Принцессы крови?" – "Еще знатнее!" При этих словах гости вздрогнули, и хозяин поморщился. Все находили, что шутка выходит из пределов. Госпожа де Граммон, желая разогнать тучу, перестала спрашивать объяснения и сказала самым легким тоном:
"Вы увидите, что он не даст мне и духовника". – "Нет, сударыня! Ни у вас, ни у кого не будет духовника. Последний из казненных, которому по милости дадут духовника, будет…" – Он остановился на минуту. "Ну, кто ж счастливец, которому дадут это преимущество?" – "Одно это ему и останется. Счастливец этот – король французский".
Хозяин дома поспешно встал с своего места, а за ним и прочие. Он подошел к господину Казотту и сказал ему с беспокойством: "Любезный Казотт! Прекратите эту страшную шутку. Вы выходите из границ и можете наделать неприятностей всем нам". Казотт не сказал ни слова и готовился уйти, но госпожа де Граммон, старавшаяся обратить весь этот разговор в шутку, подошла к нему и сказала: "Господин пророк! Вы предсказали всем нам судьбу нашу. Что же вы ничего не говорите о самом себе?" Он потупил глаза и, помолчав несколько времени, спросил:
