— Да, — ответил Филиб. — Я отправляюсь на ярмарку. Вы там были?
Энид снисходительно улыбнулась, словно разговаривала с ребенком:
— Ярмарка показалась мне… скучной. Однако я буду на торжественном обеде сегодня вечером. Полагаю, мы там увидимся?
Торжественный обед. Он совсем забыл. У него не было выбора: он непременно должен был присутствовать там. Обед давал он, вместе с Тоббаром и матерью. Но как объяснить это Ренель? Она тоже будет там, хотя и не за его столом, разумеется; и будет надеяться на встречу с ним позже. Но позже ему еще предстояла поездка. Сегодня он должен был ехать на ночь глядя.
Дядя пристально смотрел на Филиба, ожидая его ответа на вопрос Энид.
Он через силу улыбнулся.
— Да, конечно, я буду там.
Тоббар не сводил с племянника глаз, словно хотел услышать еще что-то.
— Даю слово, дядя, — сказал Филиб. — Я буду там. Все же Тоббар не выглядел удовлетворенным.
— Тогда почему у тебя такой вид, словно тебе до смерти не хочется там присутствовать? Или дело в этой… — Он на миг умолк. — Или дело опять в Ренель?
— Нет. — Филиб тяжело вздохнул. — Я хотел поехать в лес сегодня вечером, — наконец сказал он. — Вот и все. Ничего страшного. Я просто сделаю это после обеда.
Тоббар побледнел:
— Извини, Филиб. Моя память уже не та, что была раньше.
— Боюсь, я не совсем понимаю, — сказала Энид, переводя взгляд с Филиба на герцога.
— Мой отец погиб на охоте в ночь полной Паньи, — сказал Филиб. Он содрогнулся оттого только, что произнес эти слова. Он до сих пор помнил, как проснулся от звона колокола в караульне и услышал вой матери в соседней комнате.
— Прошу прощения, — сказала женщина-кирси. — Я в Торалде недавно. Но мне казалось, это случилось в месяце Кебба.
Филиб кивнул, снова крутя кольцо на пальце:
— Так и есть. Но каждый месяц в эту ночь я отдаю дань уважения памяти отца, приезжая на место его гибели. А в месяце Кебба в эту ночь я возглавляю охоту, как некогда делал он, а потом остаюсь там до рассвета.
— По-моему, это замечательный способ чтить память отца, милорд, — сказала Энид.
— Спасибо.
— Я прослежу за тем, чтобы последнее блюдо подали пораньше, Филиб, — сказал дядя. — Как я мог забыть? Прости меня.
— Тут нечего прощать. — Филиб пожал плечами. — Мать говорит, глупо делать это чаще, чем раз в году. — Он улыбнулся. — Правду сказать, она назвала это нездоровой привычкой. Но мне в любом случае придется прекратить поездки, когда я переберусь в Одунский замок; поэтому я считаю нужным продолжать их до той поры.
