Согласно Законам, престол мог унаследовать только старший сын или старший внук короля, достигший совершеннолетия. Если у короля не было наследников, верховная власть переходила к герцогу из самого благородного рода, не находившегося у власти. Род Торалдов всегда считался благороднейшим из всех домов, ибо он пошел от Бинтара, первого великого правителя Эйбитара. После дома Торалдов шли дома Галдастенов, Кергов, Кентигернов и Глиндивров. Таким образом, если бы дедушка Филиба, Айлин Второй, умер в период между смертью отца Филиба и Посвящением последнего, на престол взошел бы герцог Галдастенский. Вернее, герцог Кергский, понял Филиб, с содроганием вспомнив об ужасном случае, произошедшем в Галдастене несколько лет назад и повлекшем за собой смерть герцога и его семьи.
Поскольку дом Торалдов занимал самое высокое положение в Эйбитаре и поскольку власть всегда переходила к наиболее знатному роду, Торалды удерживались на престоле дольше, чем любая другая династия. Отцу Филиба было бы приятно узнать, что его смерть не помешала сыну занять свое место в пантеоне королей из рода Торалдов.
Тишину нарушил стук в дверь герцогских покоев. Тоббар и Филиб переглянулись, а потом пожилой мужчина громко пригласил стучавшего войти.
Дверь открылась, и в комнату вошла Энид джа Ковар, главный советник герцога.
— Сэр, — начала женщина-кирси с самого порога. — Я только… — При виде молодого человека она осеклась. — Лорд Филиб, я не знала, что вы здесь. Извините за вторжение.
— Все в порядке, Энид, — сказал Тоббар. Он бросил взгляд на племянника. — Думаю, мы уже закончили.
Филиб поднялся с места:
— Спасибо, дядя.
— Но тебе придется сдержать свое обещание. Когда ярмарка уедет, ты освоишь старый способ учета податей.
— Даю слово. — Филиб широко улыбнулся.
— Вы собираетесь на ярмарку, милорд? — спросила главный советник, в желтых глазах которой дрожали блики солнечного света, лившегося в окно. Как у всех представителей племени колдунов, у нее были белые волосы и бледная, почти прозрачная кожа. Энид гладко зачесывала волосы назад, отчего казалась еще более хрупкой, чем большинство кирси. Порой Филибу даже не верилось, что она обладает столь мощным магическим даром. Однако всего два года назад, когда вспыхнувший поздней ночью пожар грозил охватить центр обнесенного стеной города под замком, он видел, как эта тщедушная женщина вызвала густой туман, заглушивший пламя, и ветер, который подул навстречу более сильному естественному ветру и не позволил огню распространиться. Без помощи ее магии жители города вряд ли сумели бы не дать пожару разбушеваться вовсю.
