Равенна размечталась, ее руки уже прикоснулись к грубому железу задвижки. Жить подобно Кэтлин Куинн всегда было самым сокровенным желанием Равенны. Отец Кэтлин был из Верхов. Куинны принадлежали к привилегированному классу, владевшему землей, строившему дома и жившему в замках. Все эти люди происходили из Англии – так ей сказал Малахия, признавшийся, что ненавидит Верха всем сердцем, – однако девочка не понимала, как можно родиться в Ирландии и тем не менее считаться англичанином. Вопрос этот всегда смущал ее. Поговаривали даже, что сама матушка лорда Тревельяна была простой ирландкой, однако его ненавидели сильнее всех прочих, принадлежащих к Верхам, ибо он владел большей частью Лира. И никто не мог сказать о нем ничего хорошего. Возможно, Ниалл Тревельян был ирландцем в большей мере, чем она сама, – ведь Равенна не знала даже, откуда явилась сюда Гранья, ибо бабка ее была упрямой старухой и отказывалась говорить о собственном происхождении.
Равенна не знала, будет ли так всегда. Ей было известно лишь то, что она не была похожа на Малахию и других горожан. Вместе с тем она отличалась и от Кэтлин Куинн, жившей в соседнем графстве в богатом доме; каждое воскресенье после службы у преподобного Драммонда Равенна видела Кэтлин отъезжающей в экипаже Куиннов вместе с родителями и младшим братом. Равенна давным-давно заметила ее – в той самой коляске, с чудесной куклой в бархатном модном платье, с очаровательными золотыми локонами. Равенна не видела еще ничего более красивого. Она столько говорила об этой кукле, что однажды Малахия пригрозил зашить ей рот, чтобы заставить молчать, но сдержаться она не могла. Равенна никогда не видела такой прекрасной куклы. Она была похожа на ту воображаемую девочку, которой Равенна хотела стать.
Но теперь она перестала мечтать о куклах. Теперь ей осталось стать такой, как Кэтлин – девушкой в лентах и шелке, сидящей в экипаже под опекой отца. Девушкой, имевшей возможность задрать нос перед селянами. Девушкой, которой не приходилось ходить по каменистым тропам, бегать вместе с местными хулиганами или стирать с лица грязь, разбрызганную проезжавшим экипажем Куиннов.
Равенна подняла задвижку на старинной железной двери. В коридоре никого не было, отзвуки голосов сновавших здесь некогда слуг давно рассеялись в воздухе. Внезапный страх охватил девочку. Ведь если она попадется здесь, все решат, что она пришла воровать; Тревельян потребует, чтобы ее наказали. Он даже может сам наказать ее. Она подумала о том, что многие называют его дьяволом, но сразу же поборола страх. Она докажет всем им, что Тревельян не колдун. Равенна осторожно прикрыла за собой дверь замка.
