Одного взгляда на Его Сиятельство было достаточно, чтобы понять — он ни йоту не сомневался, что его приказ будет исполнен в точности. Холостая жизнь Герберта уже билась в агонии, а завтра в полночь ей наступит сокрушительный конец. Уверенность графа была заразительна. И юному страдальцу совсем не хотелось выяснять, на чем же она была основана. На вопрос «А что если я не…?» отец всегда давал развернутый ответ.
Герберт торопливо попрощался с графом, закрыл за собой дверь, а в коридоре прислонился к стене и медленно сполз на пол. Чтобы описать свое отношение к происходящему, у него не хватало эпитетов. Ужас, бесконечный ужас. Сейчас он с большей охотой оказался бы на ежегодном обеде клуба экзорцистов, чем в замке, где родной отец и полоумная девица роют ему западню. Виконт даже зажмурился, втайне надеясь что когда отроет глаза, все это окажется дурным сном. Да, всего лишь кошмарный сон, какой бывает после охоты возле деревенского кабака в день получки. Когда Герберт наконец открыл сиятельные очи, перед ним стоял Альфред.
* * *
Насколько все таки сильны рефлексы! Сердце виконта, переставшее биться уже несколько веков назад, затрепетало. Неужели…?
— Альфред? Ты ко мне? — спросил вампир, озадаченно наблюдая за попытками юноши стянуть перчатку с правой руки. Это занятие требовало повышенной координации движений, но поскольку пальцы его дрожали мелкой дрожью, все попытки пока что были тщетными.
— О да! Я к вам!
— Тебе помочь, cheri?
Засопев, Альфред вцепился в перчатку зубами, наконец стянул ее с руки, размахнулся, и уронил ее за спиной. Виконт уселся на полу поудобнее, с интересом наблюдая эту пантомиму. Зачем Альфреду перчатка? Жонглировать ею будет? Только этого еще не доставало, чтобы замок можно было назвать лечебницей для умалишенных, поставить решетки на окна и начинать каждый вечер с обливания ледяной водой.
Краснея пуще прежнего, Альфред нагнулся, поднял перчатку и швырнул в вампира, который поймал ее на лету. Этот предмет туалета был настолько дырявым, словно им целый год кормилась семья моли, и связан из такой колючей шерсти, что любой отшельник с удовольствием носил бы его в Страстную Пятницу для умерщвления плоти. Вампир повертел перчатку в руках. Что бы это могло значить? До Рождества еще несколько дней, но кто бы мог подумать, что юный гость отличается такой предусмотрительностью!
— Я очень тронут, конечно, но у меня свои есть.
— Вы не понимаете! — вскричал молодой ученый. — Я… я пришел… давно хотел сказать вам, но сейчас… но после всего этого… я в-вас…. я вас…
