— А моя сказала сегодня, что она вольная и может убежать даже в морозы. Я знаю, почему она это сказала.
— Почему же?
— Чтобы досадить мне. Уверена, Герсла бы не посмела сказать мне такое, если бы не старая Эдда.
— Вам нужно было бы давно прогнать её.
— Не могу. Эдду мы привезли ещё из Ликкантара, где я повстречалась с Гаральдом; она была со мной, когда родилась Эймунда. Да, порой Эдда слишком распускает свой язык, но я ни за что не прогоню её.
— Вы с Гаральдом привечаете многих неблагодарных.
— Но эти неблагодарные приносят нам золото.
— Так что же вы сделаете с этой ингеркой?
— Не знаю, пусть решает муж.
Распахнулась дверь; с улицы повеяло холодом, и в комнату вошёл Гаральд. Урих вбежал вслед за ним и улёгся у огня, недобро поглядывая на Трюд.
— Здравствуй, смелый Гаральд. Много ли зверей испугались злобы твоей собаки и были повержены твоей храбростью?
— Да уж не мало, Трюд. Я слышал, Скьольд звал тебя.
Свейка встала, попрощалась с хозяевами и вышла во двор, ругая старого Вьяна, который разлёгся у порога.
— Сколько раз я говорил тебе, жена, чтобы не говорила ты с Трюд. Она приносит с собой в дом несчастье, — укоризненно сказал свей.
— Ты напрасно наговариваешь на неё; Трюд славная женщина и очень умна.
— Не спорь со мной. Ты не видишь ничего дальше своего носа. Не она ли оговорила перед тобой напрасно Астред?
Гевьюн промолчала: муж был прав, а она нет. Свейка редко спорила с Гаральдом, поэтому решила не начинать ссоры из-за какой-то Трюд. Она кликнула Эдду и велела накрывать на стол; Эймунда побежала посмотреть на добычу отца, а Гореслава ушла на кухню.
Гореслава хорошо научилась ткать, сама хозяйка похвалила её вадмал. Эймунда же своего обещания не забыла и с просинца разрешила сидеть с ней на посиделках.
… Свейка сидела на кровати и расчёсывала длинные пшеничные волосы; Наумовна примостилась рядом с ней на медвежьей шкуре с маленьким сундучком в руках. Солнышко уже лизало краем землю, поэтому Эймунда торопилась.
Тонкая лучинка горела в светце; огонёк живой трепетал, словно птичка малая, видно боялся злой вьяницы за окном.
Свейка ловко, умело заплела несколько кос, в кадку с водой посмотрелась и улыбнулась себе — любимой.
— Герсла, хочешь, я тебе волосы приберу?
— Нет, у нас так никто сроду косы не заплетал.
— Коса у тебя красивая, а волосы, наверное, ещё краше. Расплети-ка.
Наумовна положила сундучок на треножник и осторожно расплела косу. Волосы рассыпались по плечам, заблестели ярче золота для девичьего глаза.
