Савелий Петрович круто повернул обратно и зашагал к машине, которую оставил на дороге. Но не прошел и десяти шагов, как ноги у него онемели и глаза остановились: по тропочке, тесно касаясь друг друга плечами, шли Женя и Арсеньев. Шли и ничего-то вокруг не видели! Смотрите, пожалуйста, на нее, на эту девчонку, на эту «от горшка — два вершка»! А этот-то нахал, жену где-то спрятал, а сам вон что разделывает… Ишь ты, уставился на нее со своей сладкой улыбочкой!
— Этого еще не хватало! — осипшим от негодования голосом буркнул Каштанов. — Скажите пожалуйста!
Как раз только что утром у них с Арсеньевым произошла очередная стычка. Каштанов распорядился собрать старших школьников на прополку. Арсеньев, правда, помог организовать это. Но двоих — Шорникова и Шаликова — не отпустил: они, видите ли, заняты в кружке самодеятельности и выступают сегодня в поле, в бригадах… И ведь все время так. Каштанов распоряжается, а у Арсеньева свои планы. Не признает единоначалия, и все. Но что сделаешь, если для парторга Арсеньев всегда прав?
А теперь — еще, вот вам, радуйтесь.
Может быть, Женя и Арсеньев так и прошли бы мимо, не увидев Савелия Петровича, если бы он сам не вышел им навстречу.
«Сейчас я вас! — злорадно подумал он, торопясь выйти на дорогу. — Обомлеете у меня!»
Но обомлел он сам — Женя и Арсеньев и не подумали отстраняться друг от друга.
— Это что же та-кое?.. — задыхаясь, еле выговорил Савелий Петрович. — Ну-ка объяс-ни-те…
Арсеньев вздрогнул, будто его ударили, и, легонько отстранив Женю, шагнул к директору:
— А почему вы позволяете себе кричать на нас?
В его лице, в напряженной фигуре Каштанову почудилось что-то опасное, и он слегка отступил.
— Да, папа, — Женя с сердитым блеском в глазах тоже подошла к нему, — почему это ты кричишь?
«Смотрите, — Каштанов был ошеломлен, — она повторяет его слова».
Савелий Петрович постарался овладеть собой.
— Я не кричу… Просто меня удив-ля-ет… — стараясь сохранить достоинство, сказал он, — я не понимаю. Я хочу знать, какие у вас намерения.
— Самые лучшие! — сказал Арсеньев и улыбнулся. И так счастливо улыбнулся, что Каштанов больше не мог сдержать своей ярости.
— Какие у вас могут быть намерения?! И как вы смеете!.. — закричал он.
— Папа! — Женя поспешно встала между отцом и Арсеньевым. — Я люблю его.
— Что?!
— Да. Я люблю его. Давно люблю. И никого другого в жизни любить не буду.
— Да он же не может жениться на тебе! У него жена есть! Ты с ума сошла!
