«Уважаемый Владимир Владимирович!
В 2004 году, после пяти лет следствия, за время которого объём выдвигаемых против меня обвинений уменьшился в 21 раз, со 106 до 5 эпизодов, Московский городской суд вынес приговор, по которому я признан виновным в государственной измене. Заключается измена в том, что я предоставлял представителям британской консанлтинговой фирмы сведения, почерпнутые мной из публикаций в российских, американских и британских газетах, журналах и книгах. Многочисленные эксперты, подобранные следственными органами ФСБ, в разное время многократно признавали, что сведения эти не составляют государственной тайны, преимущественно не соответствуют действительности и получены из указанных мной следствию публикаций. Пять экспертов всё же усматривали в исследуемых сведениях государственную тайну – уже после вынесения приговора даже и они де-факто и де-юре отказались от такого утверждения. (Собственно, коллегия присяжных заседателей Мосгорсуда не признала доказанным положение обвинения о том, что мои сведения являются гостайной. Ещё бы -- присяжные ведь всё это прочитали на суде в представленных мной газетах и книгах, так что председательствующая на суде внесла в приговор слова "являются государственной тайной", не основываясь на вердикте присяжных.)
Мосгорсуд признал достоверным моё утверждение о том, что все свои сведения я почерпнул из открытых публикаций. (Всякое упоминание обвинения в том, что некая не указанная следствием часть сведений получена из неназванных закрытых источников, которые обвинение за все пять лет следствия так и не сумело конкретизировать, в приговоре среди установленных судом фактов начисто отсутствует.) И Верховный суд России подтвердил справедливость выводов Московского городского суда, оставив без изменения вынесенный последним приговор. Ещё задолго до приговора следствие ФСБ по моему делу определило, что передача кому бы то ни было сведений, пусть даже и составляющих государственную тайну, если до того эти сведения открыто публиковались и доступны публике, по законам России не образует состава преступления. Тем не менее я наказан лишением свободы на 15 лет, более семи из которых уже отбыл в Калуге, Москве, Удмуртии и Архангельске. Вместе со мной беду принудительной разлуки вынужденно переносят моя не слишком крепкая здоровьем супруга, пожилые и совсем уже не здоровые родители, брат и две дочери, которым в лучшем для них "государстве" ("семья --; вот лучшее государство для ребёнка", по образному выражению Вашей супруги) было позволено прожить лишь до 8 и 9 лет, дальше -- без папы.
