Моей карьере дрессировщика помешал неожиданный звонок.
— Бюро детективных услуг «Шериф»! — имитируя усталое достоинство комиссара Мегрэ, сказал я в трубку.
— Извините, я ошибся номером, — ответил абонент ломающимся голосом подростка.
Я докурил «верблюда», погасил в пепельнице окурок, придя к выводу, что в жизни всегда есть возможность вернуть деньги клиенту. Новый звонок упредил попытку сыграть отступного.
— Слушаю, Столетник! — на сей раз я решил быть скромнее.
— Евгений Викторович! — почти прокричал в трубку тот же голос. — Это Слава Васильченко!..
— Кто?..
— Слава… Васильченко… Вы вчера велели мне дежурить на «птичке» на Калитниковской…
— Славка! — неизвестно чему обрадовался я, только что вспомнив о четырнадцати помощниках, разосланных по всей Москве. — Ну, что там у тебя?!
— Я его нашел! Точь-в-точь копия этого, на картинке из атласа!
— Где ты его нашел?
— Здесь, возле забора стоит мужик и продает. Двести долларов просит.
Разговор я продолжал уже в пути, выжимая из «ягуара» все соки:
— Я еду, Слава! Еду уже! Держи его! Обещай двести десять, двести двадцать… и так далее!.. Через пятнадцать минут буду!
— Понял я, понял!..
«Ну вот! Значит, не зря! Значит, есть на Земле справедливость!» — мчалась перед капотом «ягуара» моя душа, уверенно ведя меня в сторону от старого Калитниковского кладбища. Где-то на Авиамоторной снова заверещал телефон:
— Столетник слушает!..
— Евгений Викторович, здрасьте, это Коля Полищук говорит!
— Коля… Полищук… Слушаю, Коля!
— Я его нашел! С двумя рыжими пятнами на голове, между ними — ромб белый, бленхейм, кавалер — все сходится!
— Где?! — выкрикнул я, насилу уйдя от лобового столкновения с собственным ангелом-хранителем.
— Да здесь же, на Тишинке, куда вы меня послали…
— Сколько?
— Она точно цену не называет, я так думаю, ворованный он — сама не знает. И документов нет.
— Так, Коля! Держи ее на прицеле. Будет уходить — спроси адрес, если станут перекупать — торгуйся, пока я не подъеду.
Два бленхейма за те же деньги — это уже перебор. Я же не стахановец, едрена корень. На ближайшем перекрестке я в полной мере испытал, что такое раздвоение личности, но тут же успокоил себя — появился шанс из двух Борь выбрать более дешевого.
— Алло, Евгений Викторович, — раздался в трубке третий голос, — это Вадик Головачев! Я тут на Варшавке, есть то, что вы ищете: кобель восьми лет окраса бленхейм…
— Откуда известно, что ему восемь лет?
— У него паспорт есть, хозяин показывал. Задешево отдает — полтинник просит. У меня есть. Брать?
