Я быстренько вывел Шерифа за гаражи, потом оставил его у гастронома, купил упаковку импортных сосисок и рис для себя, килограмм фарша и макароны — для него. Теперь на все про все оставалось минут пятнадцать — Рябчик уже наверняка проснулся на чердаке или в пдвале и опохмелился перед предстоящей встречей.
Завтрак получился на славу, заливная форель из ресторана отеля «Риц» не шла с сосисками и «Анкл Бенцем» ни в какое сравнение! Правда, перед посещением «Рица» с Мишелем и Валерией мне не приходилось брать штурмом китайские кварталы в Париже и сидеть за решеткой в обществе путан. Крепчайший кофе «Паризьен» довершил трапезу, и через минуту я уже спускался по лестнице, отягощенный пистолетом, горстью патронов, сосиской в кармане пиджака и грузом обязательства перед клиенткой.
За пятнадцать минут до назначенной встречи я был на АЗС, и знакомый заправщик Толя Квинт, которого я когда-то выручил из беды, заправил «Ягуар» под самую пробку. Времени хватало еще, чтобы заехать на мойку и купить «Криминальную хронику» со своим объявлением.
Оставив машину возле Театра мимики и жеста, я направился к винному отделу гастронома, у которого собрались не нашедшие в себе сил противостоять зеленому змию и посему выпавшие из жизни. В таком прикиде здесь меня еще не видели, а кроме отутюженного костюмчика от Кардена на серую водолазку и английских мокасин, ничего приметного во мне не было — рядовой владелец частного бюро расследований, мало ли таких! И все же, опасаясь быть узнанным Косым, Горбатым, Клешней, Бугаем, Джентльменом, Консультантом, Фиксатым, Петровичем, Ерофеичем, Нельсоном, Куцым, Жеребчиком, Сталиным, Васьком, Ленькой Беглым, Длинным, Карлой, Профессором, Доцентом, Будулаем или двумя-тремя десятками других своих знакомых, обретавшихся в этом районе (впрочем, Будулай, кажется, был в бегах, а Длинного посадили по 260-й за халатное отношение к службе), я прошел по противоположной стороне, встал за угол киоска «Табак» и развернул газету, высматривая поверх нее Рябчика.
— Привет, Стольник! — хлопнул меня по плечу пенсионер республиканского значения Жеребчик. — Как жисть?
— Нормально, — буркнул я, всем своим видом показывая, что обсуждение вчерашнего матча не состоится.
— Слушай, тысчонку до пенсии…
— На мели, Жеребчик. Отстань!
А когда-то мы вместе вот у этого самого киоска дожидались «часа волка»… Тогда спиртным начинали торговать с одиннадцати, а я был молод и не думал, что доживу до 850-летия Москвы.
