Горсть патронов и немного везения | страница 35
Так, философствуя, я и уснул.
Снилось мне, что в «клетку» постучался капитан и, смущенно извинившись, принес мне на тарелочке телефон:
— Вам звонят, Евгений Викторович. Кажется, из Парижа.
Я взял трубку. Звонила Валерия:
— Жень, привет! Извини, что поздно, Ты уже спишь?
— Бонжур, дорогая! — обрадовался я и, чтобы не будить спящих в ногах проституток, перешел на французский: — Совсем даже не поздно, а рано, и я еще не сплю. У тебя ничего не случилось?
— Нет. А почему ты говоришь по-французски? У тебя кто-то есть?
— Только ты, я и ночь, которая нас, увы, разделяет. А по-французски говорю оттого, что устал от китайского. Как дела?
— Прекрасно. Сегодня моя Жаклин давала концерт в музыкальном коллеже в Марселе. Мишель Боннэ остался очень доволен.
— Что она играла?
— Кое-что из Рахманинова, а Гайдна — на бис. Кстати, новая знакомая Боннэ Виолетта Абиджан пригласила меня аккомпанировать ей в сольном концерте. Хочешь послушать, как она поет? — и, не дожидаясь моего согласия, включила магнитофон.
В трубку полились франки за междугородные переговоры…
— Мужик, — тряс меня за плечо взлохмаченный бомж. — Проснись! Ты че?..
Я протер глаза. Обитатели «клетки» испуганно отползли от меня в противоположный угол.
— А? Что?..
— Ты че это не по-нашему? На рожу посмотришь — вроде свой. Шпион, что ли?
— Шпион, — признался я, зная, что в ФСБ и кормят лучше, и обхождение вежливей.
— Ля мур, ля мур, — горько усмехнулся пожилой человек в пижаме, — я бывал в Париже в составе делегации филологов Академии наук. Была весна, и на бульваре Капуцинов цвели каштаны.
В наступившей тишине всхлипнула какая-то шлюха. За окном голосом Виолетты Абиджан пропела милицейская сирена, и звонким аккордом расстроенного «Стэйнвея» звякнула металлическая цепь на решетке загона:
— Столетник! На выход!
На месте капитана за стеклянной перегородкой сидел майор. Он молча придвинул мне оригиналы и копию протокола, а когда я расписался, потребовал проверить соответствие возвращенных вещей по описи: извиняться, правда, не стал, а я не стал настаивать, потому что за грязным окошком в решетке забрезжил рассвет, на часах стрелки вытянулись в шесть утра, итого менты отняли у меня сто двадцать баксов — не такая уж маленькая плата за зависть.
«Ягуар» стоял у входа на площадке. Отъехав пару сотен метров, я убедился, что его не заминировали.
Город уже проснулся, день обещал быть пасмурным с проблесками солнца или солнечным с кратковременным дождем. Вполне обычный день одиннадцатого сентября, каких я видел уже тридцать четыре. Интересно, что я делал в этот день в прошлом году? Еще интереснее — звонили ли менты моей клиентке, чтобы проверить подлинность контракта? Регистрацию сотового телефона проверяли — это как пить дать, хорошо бы, не наслушали по нему пикантных разговоров долларов этак на семьсот-восемьсот, с них станется! Не снижая скорости, я сунул пальцы под коврик — копии контракта были на месте. А значит, обыскивали не очень старательно, заведомо зная, что наркотиков и оружия на борту нет. По-моему, они вообще знали обо мне еще до задержания — не эти, конечно, а те, кто инициировал. Кто и зачем — вопрос, но если это так, то периодическое появление «желтоглазика» у меня на хвосте было закономерным.