Она раскинулась на диване. Фигуру облекал серебристый газ; белокурые волосы, строго уложенные, в виде двух крылышек, спадали на обнаженные плечи. Глаза ее были сегодня чрезмерно подчеркнуты косметикой. На пальцах сверкали кольца… Паула протянула руку:
— О Дугги, дорогой!..
Ему показалось, что он движется словно в замедленной съемке или под водой, что он плывет к ней над ковром. Стакан с напитком выпал из его руки. Он упал у ее ног и сгреб ее всю разом в свои объятия. Лихорадочно она прильнула к нему, трепеща и задыхаясь, напрягаясь и выгибая спину.
— Глена не будет всю ночь… мы сами по себе… у нас целая вечность!..
Он же говорить не мог. Он давил всей своей тяжестью. Она застонала. Она ждала именно этого, и он мог ей это дать — он и сам больше всего на свете хотел того же. Дуглас снова видел себя со стороны — наблюдал, клинически регистрировал, как его руки, тело, губы выполняли заданные движения — то, что связывало их двоих в единый узел. Он, может быть, так и не станет чемпионом, но сейчас можно забыть глупые вселенские амбиции. Теперь для Дугласа Марсдена вся жизнь сосредоточилась здесь — в этом розовом дамском салоне Паулы Лейден.
После первого приступа страсти она вдруг спросила:
— Ты припарковал свой флайер, дорогой?
— Клянусь Папой! Нет!..
Она присела в клубке оборванных драпировок.
— Ты идиот! Соседи!.. Это мы можем быть «разрешительными». Терпимыми. Но ты же знаешь деревенских соседей!..
Он выскочил на крышу, проклиная свою глупость. С Паулой он совсем потерял голову..
Загнав флайер в гараж и поручив роботу надзор за ним (Глен Лейден содержал превосходную квартиру с удобствами по высшему классу), Марсден на секунду задержался: оперся о парапет, чтобы бросить взгляд на Черекровец. Он еще ощущал теплую, мягкую плоть Паулы в своих объятиях… На город опустился вечер. Многочисленные щупальца — водные протоки дельты — вились меж домов и строений, отражая мириады огней, стремясь к морю. Еще целая ночь до возвращения мужа Паулы… Солнце садилось за крыши предместий, и тени быстро ползли по улицам и сереющим полоскам рек… Почувствовав холод, он ушел в дом.
Потом они пообедали в «Красном дереве». Марсден ел лихорадочно, быстро, не отводя глаз от Паулы. Она же забавлялась едой, находя огрехи у роботов-официантов и требуя, по малейшему поводу, свежих порций. Он почувствовал облегчение, когда они вновь оказались в ее салоне. А ведь он уловил обрывки разговоров с соседнего столика: «…Серьезная ситуация. Везде ходят слухи. — Ты знаешь, откуда эти слухи. — Президент скоро будет действовать…» Но Дуглас думал только о возвращении на пурпурно-розовый диван.
