«Дружище Фриц! — писал человек, которого Мюллер так и не вспомнил. — Слава богу, я отыскал тебя, ты будешь сто седьмым «соловьем». Больше никого из нашего прославленного батальона «Нахтигаль»[27] я не нашел, хотя на одни только объявления в газетах истратил 47 марок 35 пфенингов.
Меня ты должен помнить. Я — «Длинный Хуби» — Хуберт Баумгартнер, ефрейтор первой роты. С тобой мы участвовали в операции «Возмездие» — выковыривали из теплых постелей интеллигентов во Львове.
В двух словах о себе. В плен я сдался «индюкам». Янки со мной не очень церемонились, но вышел я по чистой после того как помог одному офицеру выгодно продать крупную партию медикаментов. Теперь у меня своя аптека в Гамбурге. Верь, дорогой Фриц, — все уладилось. Пережитое даже во сне не приходит. Теперь, как никогда, я понимаю мудрость твоего девиза: «Через прошлое — к будущему!»
Мы сколачиваем союз ветеранов «Нахтигаля». Обратной почтой переведи 5 марок вступительных и следи за газетой бывших фронтовиков. Мы скоро соберемся за кружкой пива в Мюнхене. Итак, жду перевода и письма. С фронтовым приветом и «Через прошлое — к будущему!» — Твой Хуберт».
Фриц Мюллер перечитал письмо, стряхнул с сигареты валик пепла и жадно затянулся.
«Ловкач, этот Хуберт! Переведи ему 5 марок! И это только вступительные!»
«Длинный Хуби» и его письмо напомнили Фрицу победный марш по безлюдному, притаившемуся Львову. Батальон «Нахтигаль» — оправдал доверие руководства СС!
Фриц Мюллер встал, энергично потянулся и зашагал по кабинету. Можно ли забыть пьянящее чувство всесильной власти над этими недочеловеками — славянами? Эти «унтерменши» узнали, что такое «Нахтигаль!» Тщетно пытались они поколебать волю испытанных «соловьев» позерским хладнокровием перед казнью и гнусными большевистскими выкриками… «Нахтигаль» вел на страх врагам батальонный фюрер Теодор Оберлендер!
Мысли Мюллера переносятся к событиям, заставившим Оберлендера подать в отставку. Газеты пестрели тогда требованиями замаскированных коммунистов удалить Аденауэра из дворца Шаумбург… «Пусть старый Конрад займется лучше своими розами!»
— Розы.„Розы… повторял Фриц Мюллер. Это увлечение Конрада Аденауэра — общеизвестно. Но старик уже в могиле, а нам бы такие розы, какие выращивал Хоппе!
…Случилось это на совещании у гаулейтера Восточной Пруссии Альберта Форстера. Большие, яркие стояли розы в хрустальной вазе на сером ящике штабной рации, рядом с письменным столом, гаулейтера. Свет люстры играл на хитросплетениях граней и узоров вазы и в то же время подчеркивал густоту цвета роз.
