— Хорошо у тебя, горы, воздух свежий… — Марек отряхнулся. Светловолосый, улыбчивый, молодой… опасный. Легкая улыбка, вежливость и привычка насвистывать под нос давно забытые в этом мире песенки. Марек — это Марек. Первое поколение.
— Да и у тебя неплохо.
— Э, не скажи. Холодно, муторно, Пятно под боком, того и гляди, пакость какая вылезет…
— Как у меня?
— Как у тебя. Что с Коннован? Не ликвидировал, верно?
— Верно. Третья раса перешла в наступление. Согласно моим расчетам, они сметут крепость раньше, чем люди успеют опомниться. Коннован погибнет вместе с ними.
— Знаешь, что тебя погубит? — Марек, не дожидаясь приглашения, уселся в кресло. — Сентиментальность. Глупая привычка привязываться к тем, кто существует рядом…
На Айшу намекает. И от Марековой одежды едва ощутимо тянет ее любимыми духами. Сука. Уже успела.
— А вот наступление — плохо. Мы еще не готовы, — Марек заложил руки за голову, нарочито беспечный, нарочито веселый.
— Мы никогда не готовы.
— Зришь в корень. Эх, Карл, брат мой, мы ошиблись. Ни Айша, ни Давид, ни даже ты еще не понял, насколько мы все ошиблись! Хранители знания, смешно, право слово.
— Почему смешно? — удивился Карл. — Если удастся договориться с людьми, третья раса проиграет. У нас имеются знания, а воевать человечество обучается быстро.
— Чем воевать, Карл? Чем? Книгами? Чертежами? Автоматами, собранными вручную? Их же заклинивает после первого же выстрела!
— Построим фабрики…
— Когда? Скажи мне, Хранитель Южных Границ, когда мы будем их строить? И кто? Ты да я? Да тангры завоюют нас раньше, чем эта фабрика первую сотню стволов выдаст. А ведь нужен еще порох, нормальный порох, а не серая пыль, которую они используют. Пули. Это минимум. О тяжелой технике я не говорю. Да, старые склады на какое-то время спасут. Но надолго ли?
— Неужели, все настолько плохо? — Впрочем, Карл понимал, что Марек прав. От первого до последнего слова: да-ори слишком отделились от людей. Да-ори жили сами по себе. Да-ори не думали даже о других да-ори.
— Знаешь, они ведь нас обманули…
— Кто?
— Те, кто нас создал. Помнишь, что обещал вербовщик? Силу, власть, преимущества… на деле вышел ошейник и подчинение. После Катастрофы у нас было время, была свобода, были возможности, но мы все равно проиграли. Почему?
— Мы выжили!
— Думаешь? Это они выжили. Посмотри, в первые годы после удара их было не больше миллиона. Это меньше процента от десяти миллиардов. То есть погибло девяносто девять процентов популяции, а выжившие представляли собой стадо, беспомощную кучку перепуганных потерявших разум существ. А теперь? Шестьсот миллионов. И число их растет с каждым днем! А мы? Семнадцать тысяч. После катастрофы было почти тридцать. У нас есть знания, медицина, избыток пищи, а с каждым годом да-ори становится все меньше. Почему?
