— Коли так, завтра же куплю ему крепостных.
— Ну и покупай! Бог в помощь!
— Тогда отдашь дочь?
— Не знаю. Да ведь он же безродный, кум, безродный! Я сам не без роду без племени, есть у меня и друзья и родня, и враги. Хочется мне похвастаться перед ними зятем и его родней.
— Пустое, кум! Такую свадьбу справлю, что любой княжеский сын позавидует.
— Какой же от этого прок?
— А такой, что ты на первых же порах пустишь пыль в глаза своим врагам. Потом Дурмишхан снова примется за торговлю, станет загребать золото, а с деньгами, сам знаешь, — всего можно добиться!
— Однако деньги не сделают его родовитым.
— Верно! Ну, а если самые родовитые станут ему завидовать да заискивать перед ним, лишь бы он ссудил их деньгами?
— Ох, заладил свое! Перестань, ради бога!
— А разве я не прав?
— Может быть, и прав, но для того, чтобы это сбылось, Дурмишхану понадобится много сотен червонцев.
— Найдутся у него.
— Откуда?
— От трудов своих, он парень дельный! И еще кое-откуда, об этом позволь уж мне знать! Я отдам ему половину своего состояния.
— Чего ради?
— Это мое дело. Я ведь говорил тебе, что хочу примириться с богом. Может, удастся вымолить себе прощение.
— Ох, ты опять за свое… Когда перестанешь бредить этим?
— Когда умру.
— Ради бога, оставь эти разговоры!
— А все же какой ты мне дашь ответ?
— После, после. Сначала поужинаем. Эй, кто там? Накрывайте на стол!
— Это «после» я уже целый год от тебя слышу.
— Что ж делать, дорогой кум, никак не могу решиться… Не могу, да и только!
Так беседовали между собою в рождественскую ночь в Сурами двое пожилых мужчин, сидя у камина в горнице. Один из собеседников был, как вы уже, наверное, догадались, наш знакомец Осман-ага, который, приглядевшись к Дурмишхану, сделал его своим приказчиком; второй же был сурамский крестьянин, по имени… Но на что нам его имя?
Сели ужинать. Первым уселся за стол наш безыменный хозяин дома, затем его супруга и дочь и, наконец, Осман-ага.
— Ну как, крестница, хочешь выйти замуж?
— Полно, крестный, перестаньте, — стыдливо потупилась девушка.
— Брось притворяться! Ведь тебе приятно, даже когда я об этом заговариваю!
— Перестаньте, не то сейчас уйду, — сказала девушка, хлопнув себя рукой по колену.[8]
— А если бы ты знала, какого я тебе жениха добыл!
— Провалиться ему! Не надо мне мужа.
— Почему?
— Потому что не надо.
— А все-таки? — Не собираешься же ты постричься в монахини?
— Нет.
— Так почему же не хочешь замуж?
— Не хочу. Я останусь с матерью.
