— Не знаю, — восторженно отозвался Стефан. — Костя, что скажешь?
Друг деда, все это время осматривающий странный предмет, поднял на нас восхищенно блестящий глаза.
— Истинно не ведаю, но точно могу вам сказать, что этот ящик сделан где-то в 13–14 веке в Японии. Видите, эти надписи? Это именно того времени. Могу предположить, что предмет принесло сюда несколькими сильными подводными течениями, в Японии делали довольно легкое железо, хотя и прочное.
— А что там написано? — аж подпрыгнул от восхищения дед.
Я столь восторженно настроен не был, прекрасно понимая, что груды золота в океан выкидывать бы не стали.
— Написано? Сейчас посмотрим, — он достал из недр своего акваланга очки и наклонился в надписи: — «Да не будет свет введен в смятение тьмою, да не будет тьма ходит под ликом света».
— Аминь, — не выдержав, фыркнул я, тут же заслужив мрачные взгляды взрослых.
— Похоже на египетские похоронные надписи, когда запечатывали проклятых и демонов, — пробормотал Константин.
— То есть вы считаете, что внутри нас ожидает миленькая мумия? — скептически вопросил я. — Тогда не легче ли просто скинуть этот шкафчик обратно в воду?
— Не обязательно, — покачал головой дед. — Может быть, там и погребальные приспособления, и запрещенные письмена и много еще чего! Так что неси-ка ты сварку, друг мой сердечный!
Я, уныло вздохнув, потащился за выше означенным предметом. Мда…
Да не здесь! — зарычал дед. — Не видишь, что ли, вот эту цепочку разрежешь, а там можно и распутать. Видишь, стенки тут вообще только на цепи крепятся, видимо очень торопились, что не закрыли здесь все нормально.
— И на том спасибо, — тихо проворчал я, берясь за указанную Стефаном цепь.
Минут через десять, мы ее наконец-то размотали эту тяжелую цепь, отчего, державшиеся до этого куски железа отпали, показывая на свет что-то белое. Чуть поднатужившись, я откинул верхний слой железки и тут же удивился пораженным вздохам старших.
Рассеянный такой реакцией я повернулся к тому, что открылось взору моего деда и застыл… потому что там, на полу, в стеклянном гробу лежала девушка.
На ее темных длинных ресницах слезами застыл иней, руки ее были сложены на груди, накрест, окутывающая ее ткань только подчеркивала бледность лица и удивительное сочетание рыжины в волосах.
— Гроб изо льда! — тихо воскликнул Стефан.
Я недоверчиво приложил руку к прозрачному материалу, удостоверяясь в правде деда, когда лед под моими пальцами хрустнул и начал распадаться на мелкие осколки.
