И, круто повернувшись, уходит.
Корреспондент растерянно смотрит ему вслед.
- Я буду искать... - тихо говорит он.
...Стоят на берегу Буга солдат Слюсарев и сапер.
- Ну что ж! - говорит Слюсарев. - Пойдем Польшей. Не знаю, может, ногам по чужой земле будет тяжелей идти, а душе, душе, я считаю, будет легче. Чужая слеза не жжет! Чужое горе - не свое!
...Идут войска Польшей...
Дороги... улицы... лесные просеки... поля...
Едут верхом Вася Селиванов и Автономов.
Под Васей - резвый жеребец, у Автономова - тяжелая артиллерийская лошадь.
- Ну, как командир? - спрашивает корреспондент.
- А ничего! Воюет.
- Тоскует?
- Нет. Теперь, кажись, надеется, - отвечает Вася и косится на лошадь Автономова. - Где вы такую кобылу добыли?
- А что? - обеспокоился Автономов.
- Ничего! - усмехается Вася. - Могучий конь. Трактор!
- Артиллеристы одолжили... Я сейчас у них был... Едут.
- Нет! - вдруг, встряхнув кудрями, говорит Вася. - Одинокому парню на войне лучше! Живешь, как птица поет... без вздоха.
- Едут.
- Ато что ж? - продолжает Вася. - И не засмеется он никогда. Туча тучей. Бойцы и то обижаются. Солдат любит, чтоб командир веселый был. С веселым командиром и воевать веселей... и умирать веселей...
- Эх, Вася! Война-то - невеселое дело!.. Смерть, кровь, горе, грязь...
- А на это на все наплевать надо! - вдруг рассердился Вася. - И не смотреть! Да! - После паузы, тише: - Я теперь, Федор Петрович, циником стал. Я теперь на все равнодушно смотрю. Я бесчувственный... - И он даже сплевывает через плечо.
- Ой ли? - смеется корреспондент.
...Идут войска Польшей...
Вот ворвались в город... дерутся на улице... рвут колючую проволоку...
Вот бежит по узкой улице среди готических зданий закопченный пороховым дымом солдат Иван Слюсарев.
Бежит с винтовкой наперевес.
- Выходите, люди! - кричит он. - Немца больше нет!
Вот сильным рывком вышибает Савка Панченко дверь в подвал. Кричит в темноту:
- Эй! Живые есть? - Ждет секунду и опять: - Эй, выходи, не бойсь! Мы прогнали немцев!
И тогда из подвала робко выходят люди. Это поляки. Они идут словно слепые, зажмурив глаза и спотыкаясь.
Ветер ударил им в лицо. Солнце брызнуло в глаза. Они жадно открывают рты, дышат, дышат всей грудью, впервые за много месяцев.
И один из них говорит удивленному Савке:
- Семь месяцев, проше пана, не видел солнца... - И объясняет: - Я из Майданека убежал...
Вот идет по разрушенной улице Вася Селиванов. На колючей проволоке, на фонарях, на домах огромные доски с надписью:
