Он прошел мимо первого Глаза и с какой-то отрешенностью подумал, что еще жив. Если слухи, которые распускала Гегемония, были оправданы, очень легко было совершить роковую ошибку: это мог быть подозрительный взгляд, неподходящая деталь одежды, факт нечаянного проникновения в зону, запретную для обслуживающего персонала, и самое кошмарное — перечень деяний, разрешенных законом, был точно известен, тогда как действия, способные вызвать немедленную смерть, точно определены не были. И, если Гегемония вводила в заблуждение в том, что касалось роли Опекуна, то это было еще хуже, так получалось, что смерть могла наступить в любой момент, без всяких видимых причин!
Глаза и Лучи незримо присутствовали во всех или почти во всех публичных заведениях Гегемонии: в магазинах, театрах, государственных учреждениях. И ходили слухи, что Совет готовился издать декрет, предусматривающий оборудование всех новых жилых помещений и зданий Глазами и Лучами. Если это было действительно так, то исчезала последняя видимость частной жизни, которая еще оставалась у Опекаемого…
Джонсон прошел мимо третьего Глаза… мимо четвертого… Теперь оставался только один, расположенный как раз под секцией из трех кабин лифта, с целью воспрепятствовать их использование любому, кому это было запрещено. Здесь-то и должно было все решиться…
Джонсон направился к средней кабине и вытащил из кармана тряпку. Напевая вполголоса, он начал протирать медные детали открытой двери. Затем, по-прежнему с тряпкой в руке, он вполне естественно переступил порог и занялся металлическими деталями внутри кабины
“Все еще жив! — сказал он сам себе, торжествуя. — Все будет в порядке!”
И в тот момент, когда он уже собирался нажать на кнопку третьего этажа, он бросил случайный взгляд вверх и почувствовал, что кровь застыла у него в жилах.
На потолке он увидел Глаз и Луч!
Надо было попробовать… Рискованно, но выбора не было.
Он закончил обработку двери и принялся за панель с кнопками этажей. Дойдя до кнопки третьего, он слегка нажал на нее через тряпку.
И когда дверь закрылась, и лифт начал движение вверх, он рванулся назад, выражая всем своим видом изумление, которое, он надеялся, было разыграно как следует. Затем он пожал плечами и продолжал свое занятие. Но все же задержал дыхание на время этого подъема, который показался ему нескончаемым…
Глаз ничего не заметил! Задвижка не отскочила!
На третьем этаже лифт плавно остановился, и двери раздвинулись. Джонсон в последний раз протер панель и вышел.
