Другим качеством Ферга, которое я, как переселенец в эту страну, очень ценил, было его глубокое знание истории Австралии и её политической жизни. И он был щедр и терпелив в своей готовности поделиться со мной своими знаниями. Именно благодаря Фергу я начал понимать эту новую для меня страну, а меня самого стали воспринимать как её неотъемлемую часть. Человеку, приехавшему жить в чужую для него страну необходимо сломать некий барьер. Ферг помог мне сломать барьер, стоявший передо мной, и за это я всегда буду ему благодарен.
Задачу вновь приехавшего в страну облегчает то, что, в общем то, в австралийской политической жизни нет ничего сложного. Выбирая свое правительство, австралийцы руководствуются скорее инстинктом, чем здравым рассуждением. Между сторонниками Либеральной и Аграрных партий с одной стороны и Лейбористской партии с другой, сложилось устойчивое равновесие при довольно значительном числе независимых избирателей без явно выраженных политических симпатий, голоса которых и определяют исход любых выборов. Согласно широко распространенному в стране мнению, хорошо, когда как можно больше людей выбирают правительство путем свободного личного выбора, а не в результате жесткой приверженности какой-либо политической доктрине. В конце концов, в любой стране, и особенности в той, которая находится на этапе поиска путей своего дальнейшего развития, политическую жизнь и политиков следует рассматривать ни больше, ни меньше, как неизбежное зло.
Я прожил в Австралии уже довольно долго, прежде чем понял, что Коммунистическая партия тоже имеет некое место в политической структуре.
Мой первый контакт с коммунистами произошел в том месте в Сиднее, которое является эквивалентом лондонского Гайд-парка. Если у вас имеется разрешение, вы можете свободно высказывать ваши взгляды на любую тему, начиная от религии и до мятежа. Мне попался на глаза митинг, на котором какой-то мужчина раздавал брошюры. На её обложке был изображен портрет Иосифа Сталина. Выступающий обращался к толпе с возвышения. Когда он хотел вызвать энтузиазм слушателей или сделать акцент на каком-либо моменте, он упоминал имя Сталина и толпа разражалась приветственными возгласами. Все было очень знакомо: и стереотипный жаргон выступающего, и механическая реакция слушателей, и изображение Сталина на брошюре. Это напомнило мне аналогичные митинги в оккупированной советскими войсками Польше. Однако было и существенное отличие: там мы должны были и слушать и аплодировать под страхом репрессий, а здесь, в свободной Австралии люди, как я видел, и находились в этом месте и слушали и аплодировали, по всей видимости, совершенно добровольно.
