— Как красиво, не правда ли? — сказал неожиданно Длинноух, продолжая рассматривать закатное небо; наверху оно все еще было голубым, как яичная скорлупа, но его бледно-розовый западный край уже налился малиново-алым. Ветер совсем улегся, и деревья стояли совершенно неподвижно. Невидимые птицы затянули свою вечернюю песню.
— С каждым днем я все больше и больше дорожу всем этим, — проговорил старый кролик. — Увы, мои глаза видят все хуже, и я не знаю, как долго мне еще придется наслаждаться этими величественными картинами.
Филин не придумал ничего лучше, кроме как пробормотать несколько сочувственных слов. В облике и манерах этого старого облезлого кролика таилась какая-то гипнотическая сила, которая заставляла прислушиваться к каждому сказанному им слову.
— Ты спрашиваешь, как мы все можем быть равными? — переспросил старый кролик, сочувственно глядя на Филина. — Тебе кажется, что ты много лучше своего завтрака? Друг мой, тебе предстоит еще многому научиться. Но сперва тебе придется разучиваться…
Филину стало неуютно. Почему он чувствует себя таким маленьким, таким глупым перед этой дряхлой развалиной? Нет, хорошо, что Бориса здесь нет. Его, наверное, хватил бы удар.
— Давай поговорим о чем-нибудь попроще, — неожиданно твердым голосом сказал Длинноух. — Например, о наших собраниях и заседаниях, которые ты и *вои друзья считают за обыкновенное гуано.
Филин даже подпрыгнул от неожиданности. «Гуано» — это было птичье слово. Да, под этой облезлой шкурой скрывался действительно незаурядный ум, и ему даже стало не по себе.
— Должен признать, в настоящий момент наши собрания действительно гуановые, — по-дружески доверительно присовокупил Длинноух. — Мало того, это гуано жидкое, сильно разведенное. Надеюсь, ты хотя бы в общих чертах знаком с нашими проблемами?
Филин кивнул, искренне надеясь, что его не заставят комментировать впечатления, которых он набрался недавно, сидя на своем наблюдательном пункте в развилке Дуба. Ему повезло — Дедушка Длинноух сипло закаш-Лйлся и избавил его от объяснений.
— Главная беда в том, что некоторые наши молодые собратья сбились с пути истинного. И хотя я не сторонник насилия, мне кажется, настал такой момент, когда нам придется проявить крайнюю твердость, чтобы решить эту проблему. К несчастью, как ты сам видишь, я слишком немощен и стар. В дни былые я, может быть… Невесело усмехнувшись, он посмотрел прямо в огромные глаза Филина, и оба поняли, что между ними установилось если не полное понимание, то, во всяком случае, взаимное уважение.
