— Прости, — выдохнул Ник.
Она покачала головой, и что-то внутри его сломалось. Он не хотел знать ответ, но все равно задал этот вопрос:
— Что он сделал, Син?
— Он просто… Я разозлила его. И он хотел напугать меня, я думаю, а я не испугалась, и стало еще хуже.
Каждое ее слово словно пламенем обжигало кожу Ланкастера. Да, Ричмонду нравилось вселять страх во всех вокруг.
— Он приблизился ко мне и… — Она покачала головой. — Это не важно. Но когда я плюнула в него, он набросился. Я подумала… Мне показалось, что он целует меня слишком грубо. Я попыталась оттолкнуть его, а его зубы… они вонзились мне в губы. Я закричала, что он меня укусил. Я звала на помощь, и Брэм… Он просто стоял там.
— Брэм был там?
— Он всегда был рядом, но… Я не знаю. Он был там, но смотрел как будто сквозь меня, а я плакала, и у меня шла кровь… Спасибо, что в этот момент вошла моя мать. Я спряталась за ее спиной и была спасена.
— Ты побежала сюда?
— Да, я побежала сюда, — выдохнула Синтия, и на руку Ланкастера упала горячая слеза.
— Прости, — пробормотал он, боясь утонуть в ее широко распахнутых глазах. — Мне очень жаль, что он сделал тебе больно, но я рад, что ты пришла сюда.
Синтия неподвижно стояла рядом. Ланкастер наклонился к ней и осторожно коснулся губами ее губ. Он решил никогда не прикасаться к ней снова, но сейчас надо было как-то успокоить ее боль. Он не мог устоять перед Синтией, да и не хотел этого.
А она, похоже, тоже не собиралась сопротивляться. Ее язык проскользнул к нему в рот, руки впились в рубашку. Николас почувствовал облегчение, что ему не придется удерживать ее за запястья и расстраиваться, что упустил свой шанс.
Если у него и были какие-то колебания, то они моментально исчезли, когда Синтия сама притянула его к себе еще ближе. Он с радостью подчинился. Николас прижал ее к стене и крепко, как мечтал, поцеловал. Его язык проник к ней в рот точно так, как он хотел проникнуть к ней между бедер. Но когда Синтия застонала от удовольствия, к нему вернулся здравый смысл. Он попытался отодвинуться, но она лишь крепче ухватилась руками за его сюртук.
— Прости, — пробормотал Ланкастер.
— Не надо, — покачала головой Синтия. — Я хочу этого. Хочу. Пожалуйста.
О Боже, зачем она говорит это? Пожалуйста, умоляла Синтия в его ночных фантазиях предыдущей ночью. Пожалуйста. Ланкастер почувствовал, как болезненно восстала его плоть.
— Я не могу, — простонал он, но девушка приподнялась на цыпочки и снова поцеловала его.
