Нет, надо было скакать по Москве, заливать глотки себе и нужным людям в ресторанах ЦДЛ и Дома кино, выбивать зарубежные поездки, командировки; когда же выбрал, наконец, время, прикатил, — поезд ушел: умер Генсек-благодетель, пришли другие лица, времена, имена; в обкоме его принял всего-то навсего зав отделом культуры, свинья брыластая, передал инструкторше, высокой и молодой, бравой такой, с отличным бюстом. А с той что взять? — у нее свои уровни, и с них не было выхода на галерейские запасники. С премиями, с большими гонорарами к Кошкодоевым прикатил ведь иной образ жизни, вместе с ним — и мышления, более красочного и масштабного, и — вроде мелочь, а деться некуда! — надо было менять и квартирные интерьеры, вместо худосочного модерна шестидесятых-семидесятых ставить солидное, красивое, крепкое, европейского дизайна барокко. Вместо дешевых репродукций — масло, причем качественное, пусть даже копии — но хорошего исполнения. Лучше всего смотрятся старые пейзажи и портреты, жанровые сценки: их полно по провинциальным музеям и галереям. И через приятеля в Министерстве культуры Кошкодоев еще из столицы наладил связь с родною глубинкой: так, удалось узнать, что молодячка-инструкторша с внушающим вольные мысли бюстом с исчезновением партийных отделов отнюдь не исчезла; даже наоборот — вознеслась в начальники областного управления культуры. Вчера был визит; приняли достойно, вежливо, хоть и без особенных восторгов: мало ли что, мол, было там, раньше, и какие были мы сами! Кое о чем уместно забыть, кое о чем уместно и помолчать.
— Запасники?.. Какие запасники? Ах, вот вы что… Н-ну… это непросто, непросто…
— Ах, я прошу вас! Что такое, ей-богу — ведь не секретный же склад! Новые времена, даже в Москве гораздо меньше проблем на этот счет, а здесь — такие строгости…
Вот этого говорить ему не сделовало.
— Какие новые времена? О чем вы говорите? Где вы их видели? Причем здесь запасники?..
— Да, извините…
Молчали, молчали… И вдруг большая начальница вкрадчиво сказала:
— Я понимаю ваши проблемы… Но… вот какой нюанс, Вадим Ильич: поведайте откровенно, чему посвящен ваш приезд? В чем его, так сказать, основной пафос? Малая родина, запасники… Это же мелочь, ерунда — в такое роковое время! Личность ваших масштабов… не скрывайте от меня! — с задором старой обкомовки выкрикнула она, прижав к горлу ладонь.
«Э, крутая коза! — подумал Кошкодоев. — Неймется тебе…». Однако, оценив ситуацию, обвел быстрым взором кабинет и сказал вполголоса:
