Здравствуй, Виктор Николаич! Если там, за пределами, что-то есть — значит, увидимся…
Незнакомец сидел и ждал его на детской площадке, у песочницы.
— Далеко с утра бегал? — осведомился он.
— На кладбище ходил… — нехотя ответил Носов.
— А зачем ты туда ходил? Значит, чуешь вину-то свою, чуешь!
— Какая там вина… Жил, небо коптил — вот тебе и вся вина. Хотя… тоже немало!..
— Ты не виляй! Отвечай: узнал меня или нет?
— Да что ты пристал ко мне! Разве это так уж важно: узнал, не узнал? Что мне в том за необходимость! Пусть все будет так, как должно быть.
— Выпить не хочешь сегодня? Пошли вниз, я захватил.
— Нет, нынче решил обойтись. Ты знаешь… — он неловко улыбнулся, — я ведь чистое с утра надел…
Седьмого марта была пятница, праздник, таким образом, падал на выходные. И, как всегда, последний день недели выдался особенно суматошным.
Надо заниматься Волощаком. Допросить некую девицу Копыркину — она как раз была у них в гостях, когда Волощак ударил ножом сожительницу. В тот же вечер Копыркина чего-то нахулиганила и получила пятнадцать суток. Носов позвонил в спецприемник, чтобы ее не выводили сегодня на работу. И, уже собираясь уходить в суд, поздравил с праздником Машу Кирееву. «Мишенька, ой, родной, спасибо! Ты бы зашел к концу-то дня, я бы тебя маленько угостила». — «Боюсь, тетя Маша, не найду времени». — «Жалко, жалко… счастливо тебе, родной».
Носов шел уже по коридору, когда из кабинета высунулся Фаткуллин и крикнул вдогонку:
— Мишка! Тебя к телефону какой-то хрен зовет!
Надо же — вернули прямо с дороги. Интересно, в чем же ему сегодня не повезет?..
— Да. Следователь Носов слушает.
— Миша, Михаил, это ты, милый? Здравствуй, дорогой, это Мухин звонит. Что, не узнал, негодник, прогульщик? Думаешь, забыл, как ты с лекций сбегал? Помню, все помню…
Боже мой. Федор Васильич! Декан факультета! Вот тебе и «какой-то хрен». Звонок из совсем другой жизни. Здравствуй, здравствуй, хромоногий доцент, дорогое воспоминание… На левой ноге у Мухина от колена шел протез, а декан был еще и грузноват, двигался медленно, неуклюже, громко стуча палкой. Читал он историю политических учений, читал очень неплохо, любил на лекциях порассуждать на отвлеченные темы, воспарял, отвлекался — что говорить, преподаватель он редкий. Со студентами был шумно-либерален, на экзаменах склочно препирался из-за шпаргалок, на выпускных банкетах отчетливо и молодцевато напивался, сверлил тогда глазами девчонок и громогласно сокрушался об отсутствии той части ноги, что осталась когда-то на фронте… Его любили на факультете — он старался все-таки, чтобы все там было по-человечески, по-доброму — спасал ребят от репрессий неутомимых общественников, выхлопатывал стипендии, помогал пособиями… Носов никогда не был его любимчиком, не писал у него курсовых, близко они никогда ни в чем не сталкивались…
