У природы нет плохой погоды, Каждая погода благодать.
Несомненно, даже в слякотной и сырой поздней осени есть своя прелесть. Только, какая-то, уж очень своя. Постояв немного созерцая окрестности, Паша вдруг поймал себя на мысли: а не шутник ли старый дед? Вдруг он не поверил и нарочно дал ложный след. А сам в тот же вечер сбежал из психушки и прячется где-нибудь у зазнобы. Или и того хуже. Съехала у старичка крыша от всего увиденного им за длинную жизнь. Натурально. По полной программе. Паша не ошибся и нашел того, кого искал, только вот старичок был уже давно невменяемым. И наплел он юному гостю, что-нибудь из своих видений. Выходя из четвёртой беседки, Васильков заметил, что на противоположном берегу пруда тоже есть маленькие серые домики, вот только лес там, в два раза больше. Но Паша задумался об этом всего лишь на минуту. После чего он продолжил проверку с твердым намерением довести дело до конца. На шестой беседке поиск увенчался успехом. Васильков стоял лицом к задней стене маленького каменного домика и еле дотрагиваясь рукой, медленно провел по холодной каменной стене. Рельефное изображение, напоминавшее дверь, скользнуло под пальцами. Оно бросилось в глаза сразу. Кованые железные петли, массивная ручка, замочная скважина. Всё, как у настоящей двери, только из камня. В правом верхнем углу, как и предупреждал старик, фонарь без труда отыскал отверстие, скорее даже вмятину. В внутри ее был тот же рисунок, что и на мече.
Выйдя из беседки, Паша осмотрелся. Волнение переполняло его. Васильков еще раз окинул окрестности взглядом и пришел к выводу, что ему не очень-то хочется уходить из этого мира. Это был даже не страх или предчувствие, что он сюда больше не вернётся. Скорее ностальгия. Ностальгия по тому, что он еще не утратил, но это вот-вот произойдет. А может, на самом деле, это обычный страх? Нужно быть сумасшедшим, чтобы, не испугавшись, добровольно, шагнуть в бездну. Васильков еще раз набрал полную грудь воздуха и с шумом выдохнул. Вернувшись в беседку, он подошел к стене и расчехлил меч. Держа его за лезвие, Паша совместил рисунки и, зажмурившись, приготовился к чему-то страшному. Ничего особенного не случилось. Паша открыл один глаз и вращательно-круговым движением оценил обстановку. Никаких изменений не произошло. С чувством ребенка, которому обещали купить велосипед, а дали конфету, рука с мечом устремилась вниз. Ощущение собственной глупости – очень интересное ощущение. Главное, не привыкнуть к нему и не начать ловить от этого кайф. Если же испытывать его изредка, то оно бодрит, ставит на место. Заставляет реальнее относиться к своим возможностям. Между прочим, за одного битого двух небитых дают. Где-то за спиной чирикали воробьи, жизнь продолжалась. Каменная дверь на дальней стене беседки медленно растворялась в ярком белом свете, постепенно превращаясь в подобие большой шаровой молнии. В спину ударил сильный порыв ветра. Васильков перевернул меч и теперь держал его перед собой двумя руками. Горло высохло и окаменело. Из него не могло вылететь ни звука. Поэтому одни лишь губы прошептали «БАНЗАЙ». С этим воинствующим шепотом Васильков сделал шаг вперёд, и пламя поглотило его.
