Игрок | страница 80
и другие древние, непопулярные, раздражающие людей поборы, которые парализовали коммерцию и требовали для своего взимания содержание армии паразитов.
Он предлагал заменить все эти налоги одним-единственным в размере одного процента от полученной прибыли. Этот налог никого бы не обидел. Богатые перестали бы скрывать свое богатство, а бедные не боялись бы, что если они вдруг разбогатеют, то станут жертвой грабителей на государственной службе.
Наступил бы конец барьерам, допросам, разбирательствам между налогоплательщиками и жадными слугами государства.
Наконец, как соль и табак стали монополией государства, так не было причин, почему бы и всю торговлю не вести таким же образом, поставив ее под контроль государства, к выгоде нации, а не отдельных торговцев. Д'Агессо высказал по поводу этих планов ряд замечаний, но они не смогли испортить впечатление от величественности всего проекта.
Регент слушал Лоу, расспрашивал его о различных деталях и, наконец, под впечатлением развернутой перед ним картины всеобщего процветания, высказал сожаление, что недавно позволил д'Аржансону выкупить у государства право сдавать в аренду крестьянам землю.
Канцлер вдохновился тем, как мистер Лоу организовал дела Миссисипской компании, и за сорок восемь миллионов в год приобрел это право. Объединившись с группой толковых финансистов, четырьмя братьями Пари-Дюверне, он основал компанию, названную им «Антисистема». Он легко собрал капитал для нее, так как вкладчики были уверены в верном доходе.
Пока эта компания явилась для мистера Лоу незначительной помехой на его пути к полному контролю, и он отложил борьбу с ней на будущее. По его мысли, изменения в области налогообложения должны были произойти после расширения Миссисипской компании путем ее слияния с другими колониальными компаниями. Он решил подготовить для регента изложение своих планов.
Как раз над этим он и работал в своем кабинете в Отель-де-Невер, в который он перевез свою изящную мебель с улицы Кенкампуа: письменный стол из палисандрового дерева, обюссонский ковер, картины Ван Дейка, Ватто, венецианские зеркала и остальные предметы. Даже стены были украшены кожей из Кордовы. Все было, как на старом месте, на улице Кенкампуа.
Но здесь было значительно тише. Уличный шум был едва слышен. Через высокие открытые окна иногда доносились крики то точильщика ножей, то водоноса, то рыбной торговки или крысолова, но не было непрекращающегося ни на минуту гула, который стоял на улице Кенкампуа днем и ночью.