«Танец ожидающего фавна» был исполнен вновь. С волнением, нарастающим по экспоненте и в геометрической прогрессии. От мутного окошка, сквозь которое просматривался въезд на территорию, я кидался то в «шоу-рум», то в секретариат конторы, параллельно прислушиваясь ко всем посторонним звукам и телефонным звонкам. Оборотнян, устроившийся на широком подоконнике, каждую минуту смотрел на часы, а в промежутках между этим пел какую-то необычайно грустную и занудную песню, назойливым рефреном в которой повторялись слова «Так дела не делаются, кто так поступает, приехали черт знает куда, да я бы за это самое время…», и так далее. Наконец, он поднялся с места и, исторгнув очередной ехиднейший комментарий на тему профессиональной пригодности автора, а заодно и старика Курбского, решительно направился в сторону выхода. В ту же секунду раздался визг покрышек автомобиля, входящего в винтовой поворот на скорости не менее ста двадцати, и через мгновение…
Я с невероятным облегчением выдохнул. Стремительное авто было снабжено новыми, едва-едва входящими в обращение «трехциферными» (или трехбуквенными?) номерами, из чего немедленно следовало два непреложных вывода: что обладатель их едет на безусловном «свежаке», и что он, принимая во внимание комбинацию «777 ru 77», пользуется заслуженным авторитетом и в официальных столичных кругах. Исходя из всего этого, пилотировать аппарат мог только сам господин Владимир Петров — и предположение, в общем, оказалось верным.
Ошвартовав новенькую иномарку прямо… (да, а вы что подумали? Вишневую «девятку»? Принцип «не спи, где работаешь» , еще никто не отменял, между прочим — прим. авт.) …кинув авто прямо посреди зала, месье Петров решительной походкой направился к рабочему месту. На ходу энергичным жестом показав нам, что мы опознаны, но покуда нашего вмешательства не требуется. После чего какое-то время, показавшееся мне бесконечным, сосредоточенно побеседовал с каким-то материализовавшимся невесть откуда мужчиной. Но, как говорится, «всё проходит — пройдет и это», мужчина дематериализовался обратно, и мы были приглашены подсесть к столу.
Путь от подоконника до стола выдался непростым. Эмоциональная составляющая последних суток, и особенно — двух их крайних часов, оказалась столь тяжелой для автора, что в дороге ему потребовалась небольшая остановка. В итоге, мы кое-как доплелись и уселись на любезно предоставленные нам стулья.
Господин Петров молчал. Затем, словно спохватившись, сказал «Здорово, мужики» и поочередно протянул нам «краба». Мы пожали. Наконец, после очередной паузы, он произнес:
