— Понимаю, — грустно кивнула Карина, но тут же попыталась возразить, — Но ведь в том и вся прелесть искусства: пытаться даже в самом неказистом выделить что-то особенное, оригинальное, красивое.
— Возможно, — не стал настаивать Кузьма, — Только вот что я скажу тебе: нельзя рассматривать жизнь лишь с одной стороны. Увы.
— Кузьма, а сколько тебе лет? — неожиданно спросила Карина.
— Почти четырнадцать, а что?
— Просто рассуждения у тебя слишком уж…
— Взрослые, — фыркнул мальчишка, — А ты поживи полтора года в переходе, может, тоже повзрослеешь! А то ведешь себя, как ребенок, честное слово.
— Почему это? — обиделась девушка.
— Потому что реагируешь на все, как ребенок. Потому что смотришь на меня, как ребенок. Если ты так будешь дальше откровенничать, никогда в этом волчьем мире не выживешь.
— Волк… — Кузя с удивлением уставился на ненормальную художницу, которая с проворностью белки кинулась куда-то по коридору в дальнюю комнату, через минуту таща на себе громадный прямоугольник очередного шедевра.
— Помочь? — осторожно опуская картину на кровать, поинтересовался он, но Карина отрицательно мотнула головой:
— Лучше скажи мне, если увидишь на ней что-нибудь странное.
— А что именно я должен увидеть? — помогая распеленать "Осень", уточнил Кузьма.
— Извини, но сказать тебе я этого не могу.
— Ну, хорошо…
Девушка последним рывком отбросила краешек брезента, во всей красоте и великолепии открывая свое произведение. В левом углу, словно издеваясь над ней, сидел почти серый волчара, правда теперь он скалился не злобно, а будто ухмылялся. С последнего осмотра зверь еще больше выделился на золотом фоне, став уродливым пятном случайно пролитого кофе.
— Это ты сама придумала? — через минуту донесся до художницы голос подростка, — Боюсь, этот зверь не совсем тут уместен. Но если тебе так нравится…
— Ты тоже его видишь?! — обрадовано заорала Карина прямо в ухо Кузе. Оборванец аж на месте подскочил, потряхивая головой, — Говори, какой он, быстрее!
— Какой-какой: серо-желтый, оскаленный и страшный. А ты ненормальная — так орать.
— Прости… — девушка почувствовала, как на глаза наворачиваются счастливые слезы. Однако, теперь становилось совершенно непонятно, почему того, что видят она и Кузя, не замечает Никита?
"Как бы то ни было, теперь меня уже никто не назовет шизофреничкой! И пусть Ник больше не переживает за меня, я сейчас же соберу вещи и уеду!".
— Кузенька, ты правда видишь волка из переплетения листьев, правда?
