Вся наша дружная компания вываливается из кинотеатра и, взявшись за руки, с каким-то неистовым пылом распевает:
Широка страна моя родная.
Много в ней лесов, полей и рек.
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
Дождь кончился. Воздух солнечен и прозрачен. Благолепная весна с зелеными перьями первой травы между камнями, по которым ступают туфли и кеды. Дышится вольно, легко.
— Хорошо вы живете, — обращается на ходу ко мне и Толяхе Алена. — Грустите и смеетесь. И не думаете о мрачном.
— Победа! — ответил я кратко.
— Точно, — подтвердил Толяха, — мы их разгромили... — И замолк, погрустнел. Наверное, вспомнил «похоронку» на отца. Он мне однажды ее показал.
— А как же быть с атомной войной? И ядерной зимой? Они вас не касаются? Надо сражаться за судьбу человечества! — наступала на нас Алена.
— Не забудь, — напомнил я разбушевавшейся Алене, — что первые американские атомные бомбы совсем недавно сброшены на Хиросиму и Нагасаки. Люди еще не осознали всю громадность этой беды. Космические ракеты пока только в чертежах. А карточки отменят через полтора года.
— Значит, все только начинается? — Алена задумалась, опустила голову, забыла о висящем на пальце мячике.
Толя внимательно оглядел моих друзей.
— Что такое ядерная зима? — спросил он.
— Это когда на часах без пяти минут двенадцать, — серьезно ответил Кир. — А в двенадцать может случиться третья мировая война...
— И, может быть, последняя, — добавил печальный Ветер. — Земля превратится в пустой ледяной шар. Понял?
Толя кивнул.
Я слишком поздно дал предупредительный знак ребятам: преждевременно, мол, говорить о ядерной зиме. О борьбе за мир — нужно. Они поняли меня, замолкли.
— Кто такие? — шепнул мне в ухо Толяха.
— Американцы, — ответил я почти беззвучно. — Приехали с отцом из Америки.
— Жаль мне их, — печально ответствовал Толяха. — «Тарзана» не знают. — И вслух спросил «американцев»: — Интересно в Америке?
Алена пожала плечами.
— По-моему, противно. Кругом одни бандиты и террористы.
— Вот это по-нашему! — Толяха расхохотался, потер покалеченную правую кисть левой рукой, которой он научился замечательно писать.
Я переключил внимание собеседников на погоду.
— Смотрите, какой день! Ослепительный свет! Бездонное небо!
Все остановились, задрали головы вверх.
— Каждый Охотник Желает Знать Где Сидит Фазан!
— Какой еще Фазан? — удивилась Алена. — Не вижу ничего...
— Красный! Оранжевый! Желтый! Зеленый! Голубой! Синий! Фиолетовый! — перечислил я спектры солнечного луча. — Свет! Вот тебе и фазан!..
