— Пит?
— Кто же еще?
— А ты здесь какого черта делаешь? — Том потащил его за руку, пока они не оказались на тротуаре, подальше от музея.
— Просто решил посмотреть, как твои успехи. Я звонил тебе, мама сказала, что ты спишь. А полчаса назад позвонил снова — никто не взял трубку. Я и решил, что ты здесь. Надо поговорить.
— О чем? По-моему, ты уже все сказал, разве нет?
— Это как попять?
— А так, что ты натрепал всему классу насчет танца призраков и всего остального!
— С чего это тебе взбрело в голову?
Пит даже остановился — прямо под уличным фонарем. В голубоватом мерцании было видно, как лицо его побледнело, глаза налились кровью.
— Видел я, как на общественных науках все на меня смотрели. Порядочные люди так не поступают, Питер Каммингс.
— Да ты спятил! — воскликнул Пит. — Я и словом никому не обмолвился. Ты все напридумывал, дуралей.
— Сам дуралей, — машинально откликнулся Том, но тут же уставился на Пита. — Значит… Ты никому ничего не говорил?
— Никому и ничего. А за доверие — спасибо. Теперь слушай, что я тебе скажу. С меня твоих штучек достаточно, Том Лайтфут. Нельзя человека допустить к чему-то важному, вроде танца призраков, а потом взять и захлопнуть дверь у него перед носом, отлучить от всего остального, отказаться от его помощи.
— Да не могу я. Объяснял уже.
— Для начала — без меня ты бы в жизни не добыл укладку, а значит, твой прадедушка не устроил бы танец призраков. И на место эту укладку тебе без меня но положить, нашел способ — тыркаться в музейные стены среди ночи.
— Что я могу поделать? — выдавил из себя Том.
— Все твоя дурацкая гордость. Спорить готов, что могу открыть одну из этих дверей. Хочешь, попробую? Еще но поздно вернуться. Открою, точно тебе говорю! Только скажи.
— Пет! Черт возьми, Пит, сколько раз тебе повторять: я все должен сделать сам!
— Что ж, приятель, ладно. Желаю удачи! — Пит повернулся, чтобы уйти.
Том глотнул слюну.
— По крайней мере, до дома можно пройтись вместе. Насчет его гордости Пит прав, с грустью подумал Том.
Задание прадедушки костью застряло в горле. Неужели Пит сейчас уйдет? Тогда их дружбе — хорошей дружбе — конец.
Наверное, это понял и Пит. Во всяком случае, он заставил себя усмехнуться и небрежно пожал плечами:
— Законом это не запрещается. Тротуар открыт для всех.
