— Без всякого сомнения. Но вы неверно их истолковали.
— А как насчет вашей версии, что его застрелили, потому что он собирался кое-кого вывести на чистую воду?
— Я ошибался.
— Да нет, вы были правы, черт побери. Вы же сами говорили, что он был контролер, и он был им на самом деле.
— Верно, говорил, но к делу, которое я расследую, это не относится. Факт остается фактом: когда Воронцов выходил из дома, он надел ордена и медали, а когда его нашли мертвым, их уже не было. В моем докладе отмечается, что совершено преступление, убийство. Его застрелили из пистолета, 9-миллиметрового «стечкина». Мотив убийства — ограбление. Ну что, разве я не прав? Разве тут что не ясно?
— Тут ясно только то, что эти документы должны были попасть в руки тех молодчиков, которые и заварили всю эту кашу.
Шевченко злобно зыркнул на меня и стал укладывать сложенный пиджак в пакет.
— Ладно, кончим с этим. Мне известно, что здесь имеется отдел, который…
— Послушайте, Катков, — Шевченко не хотел замечать моего шага к компромиссу, — несмотря на мою привязанность к старой гвардии, я вовсе не собираюсь выдвигать обвинения против новых чиновников, в частности, против сотрудников министерства, где я работаю, или же против людей из Госкомимущества, связанных с программой приватизации, которые, должен признаться, — он остановился, помолчал, — будут вытаскивать для других каштаны из огня. А как вы считаете?
— Так и считаю. Но лишь если все они будут коррумпированы.
— А у вас есть какие-то доказательства?
— Нет, к сожалению. Но я знаю, что будут, — язвительно подчеркнул я. — И с удовольствием дам им ход, как только они попадут мне в руки.
Глаза Шевченко метали молнии. Он прекрасно понял, чего я добивался.
— Я могу это устроить, — пообещал он.
— Разумеется, можете. Мы поднимаемся в ваш кабинет. Вы, якобы по забывчивости, оставляете на столе документы и выходите в туалет, а я в это время быстренько прочитываю текст, заложенный в машинку.
— Нет, не пойдет. Это не тот случай.
Взяв пакет со стола и передав его в окошко дежурному кладовщику, он отошел от камеры хранения.
— Ну хорошо. Давайте подойдем к вопросу с другой стороны. Если не вы, то кто же?
— Не понял, скажите яснее, — бросил он, ускоряя шаг.
— Какой отдел в вашей конторе занимается борьбой с коррупцией в высших эшелонах власти?
— Отдел по борьбе с экономическими преступлениями.
— Благодарю вас. А почему бы не передать бумаги им?
— Потому что расследованиями всяких нарушений в Госкомимуществе в установленном законом порядке занимается МВД. Если начальство Воронцова решит, что его подозрения обоснованны, тогда они предпримут соответствующие меры, направленные на…
