— Я что-то не совсем понимаю, — бесцеремонно перебил я его, полагая, что этот сукин сын никогда не выпустит инициативы из рук. — Поскольку труп находился не в машине, может быть, Воронцов сам выполз из нее?
— С наполовину снесенным черепом?
— Чисто рефлексивно. Как курица с отрубленной головой. Что бы там ни было, я по-прежнему считаю, что кому-то нужно было заткнуть ему рот.
— Обсуждать этот факт не буду, — сказал он и, внимательно читая другой документ, добавил: — До тех пор, пока точно не выясню, с кем он что-то затеял там, в Министерстве внутренних дел.
— Ну что ж, раз вы работаете в этом направлении, то уверен, у вас найдутся свои пути, чтобы прояснить дело.
— А я не сомневаюсь, что и у вас, Катков, найдутся свои пути. Тогда дайте знать, что вы там раскопаете.
— Я сообщу, кто приобретет мой репортаж, и вы прочтете, что я раскопал.
Он разозлился, но постарался сделать вид, что гневается на какую-то неточность в документе.
— Не думаю, что понадобятся какие-то особые источники, чтобы выяснять, в какие дела он был замешан.
— Вы уже выяснили?
— Приватизация, — сказал он пренебрежительным тоном, с каким обычно говорят о капитализме. — Эти бумаги подготовлены Комитетом по управлению госимуществом.
— То есть комитетом, который вправе продавать государственное имущество? Его заполонили коррумпированные бюрократы, которые растащили и присвоили себе предприятия, где они раньше были директорами и управляющими.
— Паршивые лицемеры, — выругался Шевченко, раздувая ноздри, словно стараясь учинить скандал. — Они же купили себе предприятия на деньги, украденные у партии, и здорово нажились, перепродавая их западным фирмам.
— Перепродавая за доллары, которые, как я понимаю, никогда не вкладывались в экономику страны.
— Это явление, Катков, называется утечкой капиталов. Ради таких грязных дел заключают десятки разных сделок, начиная с высоких технологий и кончая сельским хозяйством.
— Ну и кого же, по вашему мнению, несчастный товарищ Воронцов намеревался вывести на чистую воду?
— Может, всех их, а может, и никого. — Шевченко пожал плечами и загадочно улыбнулся.
— Никого?
— Да, никого. Мне платят зарплату не для того, чтобы я делал поспешные выводы, вроде вас, Катков. Мне платят за то, чтобы я собирал факты и оценивал их. — Он значительно откинулся на спинку стула и забарабанил костяшками пальцев по столу. — Воронцов — человек крупного калибра, к тому же неподкупный и честный. На руках у него документы, относящиеся к широкому кругу государственных предприятий. Согласны с этим?
